Медиа-магнат ренессанса

— Невозможно. Ну, вы понимаете… Богатый гражданин. Известная личность. Такого в рабство никак нельзя. Разве что подкараулить ночью и ножом ударить. Но даже за это вряд ли кто возьмется. Истину вам говорю, господин граф — невозможно.

— Запомни, орк, — для нас ничто не истинно и все возможно! Цену назначишь сам. Торговаться не буду. Заодно и проверим, на что вы способны и не стоит ли нам поискать других братьев.

Назавтра Сомов собрал всю свою команду вместе, хотя барон Ригос с солдатами и тамплиеры явно недолюбливали друг друга и все плавание держались отдельными группами. Но сегодня они нужны были Виктору все, чтобы конвоировать рабов. Он уже давно мечтал расширить свои музыкальные коллективы экзотическими исполнителями и сейчас появилась отличная возможность приобрести десяток-другой рабов-орков. Сколько из них отсеется, прежде чем они станут настоящими артистами оставалось только гадать, но выручало то, что выбор у него будет из готовых музыкантов и певцов, которых скупили по всему городу.

На рынке творилось настоящее светопреставление. Народу было не протолкнуться и дорогу Сомову пробивали солдаты. Повсюду перекрикивали друг друга зазывалы, лезли с предложениями и еще долго бежали рядом настырные торговцы. Тут же, прямо на земле, играли в кости, шли петушиные бои и проводились другие малопонятные, но явно азартные мероприятия, вокруг которых собирались, громко кричали и активно жестикулировали возбужденные орки. Под ногами было столько мусора и такого специфического, что Сомов несколько раз тихо матерился и останавливался, чтобы привести обувь в порядок. Вспомнилось, как раньше ему было неловко протянуть ногу в сапоге, чтобы его почистили. Сейчас он к этому привык, и не даже не замечал, кто там внизу ловко орудует щетками — совсем еще юный сорванец или сгорбленный старик.

Нужный дом нашли без труда — о Быке на рынке действительно знали все. Перед графом выстроили длинный ряд орков и оркчанок, вдоль которого он неторопливо прошелся, разглядывая изможденные несчастные лица и начал с главного:

— Сегодня ваш счастливый день! Для некоторых из вас. Я куплю только тех, кто умеет хорошо петь и для того, чтоб они пели дальше. Каждый такой счастливчик будет получать жалованье — один золотой в месяц. Для начала. Самым талантливым я буду платить в несколько раз больше. Через три года все получат свободу и, если захотят, то вернутся на родину. Я понятно говорю?

Орки взволновано зашептались между собой, недоверчиво поглядывая на нового возможного хозяина.

— Ну, если все понятно, то начнем групповые прослушивания. С чего-нибудь попроще. Думаю, что «Клевый папочка» как раз подойдет. Запоминаем мотив и слова. Итак, повторяем за мной — Варвара жарит кур!

Прослушивание затянулось надолго и в итоге Сомов отобрал трех орков и восемь оркчанок, с лучшими вокальными данными, которых сразу же отправил с бароном Ригосом на корабль.

— По прибытии, помыть, переодеть и хорошо накормить, — напутствовал Виктор.

— А что мне делать с остальными? — расстроенно заворчал Бык, который во время прослушивания заметно нервничал.

— Я заплачу полную цену за тех, кого взял и половину за тех, кого оставил, — успокоил его щедрый граф, — Остальные ни разу не музыканты. Перепродашь их еще раз.

— Очень благородно с вашей стороны, — приободрился орк, а потом подозрительно оглянулся по сторонам и заговорщицки понизил голос: — Но это ведь не все, что вы заказывали, господин граф? Ну, вы понимаете. Прошу за мной.

Они прошли в дом, спустились в подвал, а потом через тайный проход еще ниже.

— Вот, — напряженно показал Бык факелом на толстого, крепко связанного орка с кляпом во рту.

— Оперативно, — похвалил Сомов, глядя в выпученные от страха глаза пленника.

— Да он сам сюда зашел, — пояснил разбойник, — Я ему наплел, что у меня есть молоденький неиспорченный раб и он зашел! Вот дурак!

— И какова цена дурака?

Бык несколько секунд собирался с духом, не решаясь озвучить цену, и наконец выпалил:

— Тысяча.

Виктор повернулся к разбойнику, поднял руку в перчатке, на которой заморгал рубиновый огонек и пригрозил пальцем:

— Я свое слово держу, но больше так не наглей, орк! Пастырь, заплатишь столько, сколько он запросил.

Пастырь недовольно засопел, а Бык облегченно выдохнул и радостно заулыбался, скаля огромные клыки.

— И что теперь? Скоро его хватятся и начнут искать. Может зарежем? Прямо сейчас.

Кровожадный разбойник выхватил кинжал и вокруг толстяка начала растекаться зловонная лужа.

— Нет, — возразил Сомов, — Я бы предпочел, чтобы остаток жизни он провел где-нибудь в рабстве. Это как-то можно устроить?

— Ну, разве что продать его в диких землях. На алмазные рудники постоянно требуются новые рабы.

— Но ведь он богат и, наверное, сумеет себя выкупить?

— Мы отрежем ему язык перед продажей, чтобы он не смог никому рассказать о своем богатстве.

— Хорошо, — одобрил Виктор, — и сломайте ему еще пальцы, чтобы он не смог даже писать. Перо он взять не сможет, но кайло удержит.