МЕДИАНН №3, 2020

Маркиз отбросил аркебузу, вскочил на ноги и бросился вперед, обегая ошеломленного Грача и выхватывая на ходу кацбальгер из ножен. Пырей бросился вслед за ним, а вдалеке за пороховой дымкой трое уцелевших после выстрелов арбалетчиков уже вскидывали свое оружие, готовясь стрелять. Пырей и Маркиз рванули навстречу мечникам, не давая арбалетчикам толково прицелиться, и Грач, еле передвигая ногами и превозмогая тошнотворное головокружение, поспешил за ними.

Он успел сделать несколько шагов, прежде чем почувствовал удар в шею. Голова мотнулась, в горле тут же заклокотало на вдохе, а под воротник побежало горячее. Грач потянул руку к горлу, но, не донеся, наткнулся на что-то твердое. Прикосновение пронзило тело болью. Он скосил глаза вниз и увидел, что из шеи тянется конец болта с жестким оперением. Это уже было, подумал Грач. Это случилось с Рудольфом из Гробенвальда, капитаном нашей баталии. Теперь я знаю.

Ноги подкосились, он выпустил из пальцев алебарду и опустился на четвереньки, глядя, как кровь капает в грязь, смешиваясь с мутной дождевой водой, растворяясь в ней темным, подвижным узором. Из чего состоит мир? Из воды да грязи. Из чистой воды да черной грязи. Из…

Грач очнулся от тягучего, густого кошмара, хрипя от ужаса. Глаза его были широко распахнуты, но он не видел ничего вокруг — перед ним все еще стояли сводящие с ума картины посмертия. Воздух еле пробивался в простреленную гортань, и Грач чувствовал, как пузырится кровь в ране. Его куда-то волокли за шиворот. Грач кое-как повернул голову, и увидел, что его тащит Вдовоеб, тянет за собой к раке. Невдалеке двое вражеских мечников подрубили ноги Маркизу и опустили клинки на его непокрытую голову. Пырей лежал рядом, недвижный, втоптанный в грязь. Чистоплюя он не видел, но слышал его рев невдалеке. Жонглер мелькнул за спинами арбалетчиков, и голова одного из стрелков тут же слетела с плеч.

Оперение болта в шее покачнулось, перед глазами начало темнеть, но в этот момент Вдовоеб прислонил Грача спиной к валуну, на котором покоилась рака, и склонился сверху. Грач поднял голову и встретился с Вдовоебом взглядом. Тот подмигнул Грачу, сдернул с него набрякший грязью плащ, а после одним взмахом ножа рассек ремни его кирасы, сорвал ее и отбросил в сторону.

Грач, не в силах шелохнуться, сидел, безнадежно хватал ртом воздух и смотрел, как Вдовоеб распорол дублет на его груди, приставил острие ножа к грудине и со всей силы ударил по навершию, загоняя лезвие в грудь Грачу и отделяя ребра. Нож вошел с влажным хрустом. Треск хрящей и костей заглушил остальные звуки, в легких вспыхнул жар, и все снова померкло.

Грач вновь открыл невидящие глаза, вопя и обливаясь холодным потом. На миг ему показалось, что сорвал голос, но тут же неловким движением он задел болт в шее, и изодранная кошмаром память начала склеиваться в единое полотно.

Вдовоеб все еще склонялся над Грачом и шарил руками где-то у него под затылком — там, где разливалась тупая боль. Зазвенел отброшенный в сторону наконечник болта. Вдовоеб ухватился за оперение, потянул на себя, и древко вышло из шеи с чавкающим звуком. Грач почувствовал зуд в глубине раны, подался вперед, выкашливая из горла сгустки крови. Недоумение постепенно сменялось ужасом, еще более глубоким, чем испытанный минуту назад. Сменялось пониманием.

Осклизлые стены склепа.

Поблескивающий смоляной шарик в руке Вдовоеба.

Осколок черепа с угольно-черной изнутри стенкой.

Кислый запах собственной блевотины и протянутые Вдовоебом сухарь с вином.

Причастие.

Грач опустил взгляд на зияющую под распахнутым дублетом рану. И на пульсирующий алый комок в руке Вдовоеба. В груди внезапно разлилась гулкая и тоскливая пустота. Там больше не билось сердце.

Вдовоеб оскалил в улыбке стальные клыки и дружески похлопал его по плечу. Грач начал вставать, опираясь о камень и запахивая дублет, а когда поднялся, рядом с Вдовоебом появился Чистоплюй.

— Мощи! — орал он. — Быстрее, пока еретики опять не встали.

Жонглер их держит!

Не дожидаясь помощи, он вставил лезвие цвайхандера в щель между крышкой и стенкой раки и налег на рукоять всем весом. Тяжелая крышка заскрежетала, отползая в сторону.

Чистоплюй заглянул внутрь и отшатнулся.

— Тут целые мощи! — крикнул он. — Великие Святые, она здесь целиком! Грач, сюда, быстро!

Сам он тут же запрыгнул наверх. Уперев ноги в бортики раки, приподнял сползшую крышку и сбросил ее вниз, открывая саркофаг полностью. Грач вскарабкался следом и встал рядом с Чистоплюем, едва удерживая равновесие на узком бортике.

Иссушенное тело Святой Крапалии, укутанное в истлевшую белую плащаницу, лежало в смиренной позе усопшего со сложенными на животе руками. Лицо закрывала стальная маска с выгравированными на щеках цветами.