Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

И тогда Якову III понадобилась помощь со стороны дворянства, которое он так долго держал на отдалении. Король поспешил собрать своих знатных баронов, и, следует отдать им справедливость, они откликнулись на его призыв. Местом встречи была назначена пустошь Боро-Мур близ Эдинбурга.

Но по прибытии туда, приведя с собой ополчение численностью в пятьдесят тысяч человек, бароны рассудили, что искоренить злоупотребления правительства короля Якова III дело не менее срочное, чем выступить против англичан, которые были еще далеко; и потому после первого дневного перехода, встав лагерем между рекой Лидер и городом Лодер, они решили собраться в тот же вечер в городской церкви и устроить тайный совет.

На этой встрече оказалась бо́льшая часть шотландской знати. И эти дворяне, все как один возмущенные наглостью королевских фаворитов, изливали свой гнев против них в угрозах и проклятиях. Раздосадованный хором криков, от которых не было никакого прока, лорд Грей попросил у присутствующих разрешения рассказать им притчу. Получив его, он поднялся на кафедру, чтобы всем лучше было его слышно, и, когда установилась тишина, начал так:

— На некой ферме было великое множество мышей, живших там в полном благополучии, как вдруг фермер, увидев в доме крестьянина, состоявшего у него в услужении, огромного кота, взял его и принес на ферму. С этого дня началось великое опустошение в рядах ее исконных обитательниц, с которыми кот безжалостно расправлялся всякий раз, когда ему удавалось схватить одну из них когтями; в конце концов опустошение это сделалось настолько огромным, что мыши сочли необходимым принять какое-нибудь решение и приказали мудрейшей из них, старой-престарой и совершенно седой, высказать свое мнение первой. Помедлив с минуту и собравшись с мыслями, она предложила привязать на шею коту колокольчик, дабы каждая мышь, заранее предупрежденная о появлении врага, успевала укрыться в своей норке. Предложение было встречено ликующими возгласами и принято единогласно. Пошли покупать колокольчик и бечевку; затем, раздобыв два этих предмета, без которых никак нельзя было обойтись, стали интересоваться, кто возьмет на себя исполнить задуманное. Однако ни единого голоса не прозвучало в ответ на этот вопрос, ибо ни у одной мыши не хватало храбрости привязать коту колокольчик.

— Милорд, — пробившись сквозь толпу и встав перед оратором, произнес Арчибалд, граф Ангус и глава младшей ветви Дугласов, — ваша притча здесь не годится, ибо мыши это мыши, но мы-то люди. Я привяжу колокольчик!

Ответ этот был встречен единодушными рукоплесканиями: все понимали, что, если граф Ангус пошел на такой шаг, он уже не отступит, ибо это был рыцарь не только храбрый, но и непоколебимый. Так что все окружили его и стали расхваливать, а лорд Грей, спустившись с кафедры, пожал ему руку и обратился к нему по имени Дуглас Привяжи-Коту-Колокольчик, которое осталось за ним до конца жизни.

В эту минуту сильный стук в дверь церкви возвестил о прибытии какой-то важной особы. Поскольку в церкви собрались все знатные дворяне и, оглядевшись по сторонам, каждый мог убедиться, что из всех, кто имел право столь властно стучать, здесь недоставало лишь короля, сэр Роберт Дуглас из Лохливена, которому было поручено охранять дверь, спросил, кто там; в ответ прозвучал повелительный голос:

— Граф Мар!

И в самом деле, это был Кокрейн, которого сопровождали три сотни телохранителей, разодетых в белые ливреи с черными нашивками на обшлагах и воротнике и вооруженных алебардами: узнав, что знатные дворяне собрались в церкви, он решил собственными глазами увидеть, что они там делают. Дворяне начали в нерешительности переглядываться, однако граф Ангус велел открыть дверь. Приказ был выполнен немедленно, и Кокрейн, облаченный в великолепный наряд из черного бархата, с золотой цепью на шее и подвешенным у пояса охотничьим рогом из слоновой кости, надменно вошел в церковь, предшествуемый шталмейстером, который нес его шлем.

— Милорды, — промолвил Кокрейн, — простите за нескромность, но, испытывая удивление при виде подобного собрания в церкви, да еще в подобный час, могу ли я поинтересоваться у вас, какова цель этого совещания?

— Несомненно, — ответил Дуглас, полагавший необходимым оправдать свое прозвище, — ибо мы как раз о тебе и говорим.

— И что же вы обсуждаете, милорд? — спросил Кокрейн.

— Мы задались вопросом, какой смертью должен умереть такой трус и негодяй, как ты, и пришли к единодушному мнению, что ты заслуживаешь веревки.