Мединститут

– Нэ знаю, Аркадий Маркович. У меня резэкция – реконструктивное вмешательство.

– Любая, даже большая полостная операция, – событие повседневное и непосредственного присутствия зав.отделением не требует, – возразил Самарцев. – А вот апробация нового клинического метода – требует. Я вас не понимаюиспытание проводится на базе вашего отделения, на вашей больной! Это – знак большого доверия. Я ведь могу провести его и в 1-й хирургии. Они с удовольствием предоставят мне и операционную, и больного, и Трегубов (заведующий) охотно помоется со мной…

Вторник был традиционно операционным днём, но после праздников в проведении плановых операций наступала, как говорят военные историки, «оперативная пауза». Во 2-й хирургии вместо 5-6, а то и больше дневных плановых операций предстояла всего одна, но большая – повторная резекция желудка, реконструктивное вмешательство.

Больной, 42-летний истощённый и измученный язвенник, уже оперировался во многих местах, в том числе в Ленинграде в одном из НИИ хирургии, и в крупной больнице в Киеве. Ему делали и классическую резекцию по Бильрот- 2 в модификации Гофмейстера-Финстерера, и СПВ – селективную проксимальную ваготомию, и пилоропластику по Джабулею, и сочетание всех вышеперечисленных методик, но эффект не наступал – едва окрепнув немного и начав питаться, больной тут же испытывал неописуемые страдания – дикие боли, вздутия, рвоты. И без того избыточно возбудимый, мужчина совсем превратился в неврастеника, постоянно стонущего и клянущего своё появление на свет. «Хорошие курсы» медикаментозного лечения, проводимые ему терапевтами – гастроэнтерологами, почти не оказывали влияния на состояние пациента. Получалось, что всё, что врачи реально могли для него сделать – это направить во ВТЭК, определивший ему вторую группу инвалидности «бессрочно». Но больной, перспективный инженер в самом творческом периоде, мириться с «бессрочностью» не захотел. Замучив и столичных, и к…ских медиков, он в конечном итоге оказался во 2-й хирургии.

Дело было, в общем-то ясное – методика Бильрот-2, по которой пациента оперировали первый раз, оказалась неэффективной. Дать шанс можно было только применив методику Бильрот-1, кардинально отличающуюся от предыдущей способом воссоздания соустья между резецированным желудком и кишечником. Стало быть, нужно было всё переделывать – ликвидировать неэффективный анастомоз и накладывать новый. На фоне спаечного процесса в брюшной полости и новых взаимоотношений желудка и кишечника задача представлялась необычайно сложной. А учитывая и абсолютную «невезучесть» больного, и пробуждающую суеверный страх у любого практикующего хирурга рыжеволосость его, желающих «располосовать мужика в пятый раз» никого не находилось.

– Ну, кыто вазмётся? – спросил как-то Гиви Георгиевич после отделенческой пятиминутки, обводя взглядом своих ординаторов. – Отговорить больного от реконструктывной операции я нэ смог. Оставаться инвалидом он не хочет, согласен на любой риск. И жалко, ещё молодой совсем… Есть желающие?

«Желающих» не находилось, поэтому Гаприндашвили встал из-за стола и положил историю болезни поступившего перед Ломоносовым.

– Виктор, тэбе поручаю,–  произнёс он. – Сам бы взялся, но лучше чем ты, никто нэ сделает. Жалко мне парня, понимаешь. Очень жалко…

– Птичку жалко? – ухмыльнулся седой хирург. Он сидел развалясь на стуле и усиленно дымил сигаретой. Шапочка его была сдвинута на самый затылок и держалась там каким-то чудом, придавая Виктору Ивановичу лихой и мальчишеский вид. – Всех, Гиви, не пережалеешь. Добряк ты… Не всем же быть здоровыми и богатыми, кому-то выпадает иной жребий. Ты фильм «Судьба человека» смотрел? А просто «Судьба»? Рок, Гиви. Фатум…

– Виктор, смэшного здесь мало. Я его положил только потому, что на тебя рассчитывал. Если ты не вазмёшься- никто больше не возмётся. Надо, понимаешь…

Тонкое лицо Ломоносова стало вдвойне ехиднее.

– Я тебе кто – хирург Мишкин? Или этот, как его, бля – фильм-то ещё братья-поляки сняли – «Знахарь»? Кудесник, любимец богов, – он презрительно фыркнул. – Ты этого мужика прежде чем положить, со мной советовался?

– Виктор, ну ты же ас желудочной хирургии… Ну я лично тэбя прошу.

– В просьбе, Гиви, можно отказать. Когда ему последнюю гастропневмографию делали?

– Неделю назад. Ты взгляни, он обследован полностью…

После весьма продолжительной паузы Виктор Иванович закрыл историю болезни и пожал плечами.

– Хуй с ним, ладно. Случай гавённый, но переделать нужно. Я согласен. Только при одном условии – ты мне ассистируешь…

Таким образом, основная операционная бригада для этого длительного и рискованного вмешательства была сформирована. Требовался ещё и второй ассистент, но его можно было бы взять из молодёжи.