Мединститут

В процедурной, единой на два поста, обе ночные медсёстры в спешке доделывали уколы и брали анализы крови из вены. Точнее, медсестёр ни одной не было. На первом посту вчера дежурила Света Изосимова, 17-летняя студентка медучилища, а на втором – вообще мужик, студент 6-го курса мединститута Антон Булгаков.

Света, худенькое создание в просторном грязном халате, с сосредоточенным и простеньким личиком, только называлась медсестрой, поскольку училась ещё на втором курсе училища, и никак не могла иметь необходимых среднему медработнику теоретических знаний и практических навыков. Она была оформлена ночной санитаркой, да и то с нарушением КЗоТа, поскольку была несовершеннолетней и не имела права работать ночами вообще. Однако работала. Администрация больницы из-за остро-хронической нехватки доврачебного персонала шла на всё, чтобы «заткнуть дырку». Света работала на посту уже третий месяц, ещё с лета. Работала не очень хорошо, даже «отвыратытельно», как в сердцах говорил зав.отделением, под личную ответственность которого Изосимова и работала, но увы, никаких других желающих «вкалывать за копейки» не находилось.

Антон, представительный 23-летний юноша в очках «-3» и со вьющимися чёрными волосами, являл собою иную крайность. Медсестрой, точнее, медбратом, он работал в этом отделении третий год, с начала четвёртого курса, когда студентам мединститута разрешено выполнять обязанности фельдшера. Булгаков собирался стать хирургом, и в настоящее время проходил субординатуру в этой же клинике в группе доцента Самарцева. До диплома ему оставалось чуть больше полугода.

Медбратом же он работал по ночам потому, что не хотел обременять родителей лишними расходами на своё содержание. Зарплата у медсестёр хирургии была ерундовая, всего 80 рублей в месяц, но совокупно со стипендией (45 рублей) выходило неплохо. Став врачом, он начал бы с начальной ставки врача-интерна в 110 рублей. Так что особо торопиться заканчивать институт существенного материального стимула у него не было.    Его работой Гаприндашвили был очень доволен.

– Зачем хочешь хирургом стать? – спрашивал он иногда. – Работы много, овэтствэнность огромная, платят с гулкин нос, – перечислял он. – Потом, закончишь, гыде работать собираешься? В земстве каком- нибудь, в амбаре при свэчах опэрировать? Сопыёшься…

– А к вам если, Гиви Георгиевич? Вы ж меня давно знаете, сколько раз я вам ассистировал. Есть же в отделении свободные ставки? – нажимал Антон.

Вопрос распределения начинал его понемногу тревожить. Тучный грузин фыркал в чёрные с проседью усы.

– Есть дыве ставки дэжурантов, но ты нэ мылься, – строго отвечал он.– Эти ставки мы всэ тут понэмногу разрабатываем, пара лишних дэжурств вы месяц никому нэ помешает, у всех сэмьи. У всэх. Да и нэ нужны мыне врачи, своих прэдостаточно. Мэдсёстры нужны. Ой, как нужны. Мэдбратом вазму, а врачом – ызвини…

Света торопливо кольнула своего последнего больного, сверилась с процедурным листом, поставила окончательную галочку, промыла шприцы под  краном, разложила их на подоконнике для просушки, закрыла стеклянный шкаф и объявила Антону:

– Ну чё? Я всё, своих всех переколола и переклизмила. Я пошла?

– Как «пошла»? Света, блин, – тут же вскипел напарник. – А отчитываться кто будет? А? Ну, блин, – он как раз надпиливал ампулу, не рассчитал, и, отламывая носик, поранил палец острым краем. – Света, коза! Всё из-за тебя. А у меня полостная операция сегодня. Что, опять мне за тебя отбрёхиваться Гиви?

– Ну ты чё, хочешь, чтоб я на уроки опоздала? Ни фига себе. Мне к первой паре на Свердлова аж ехать! Тебе хорошо – отработал, и всё, дальше здесь остаёшься. А мне мотылять через весь город…

– Света, меня твои пары как-то мало волнуют, – сердито ответил Булгаков, крепко прижав к царапине ватку со спиртом. – Я тебя уже раз отпускал, когда у тебя половина уколов осталась не сделанной. Получил тогда от Гиви по полной программе. А тогда, когда к тебе подруги приходили и ты их тут учила уколы делать? Нет уж, хватит с меня, сама иди и «сдавайся».

– Да всё я сделала, чё ты? – Света столь внимательно посмотрела на Антона, что у того только укрепились подозрения в её правдивости. – Тем более, старшуха в курсе. Я у ней вчера отпросилась.

– Ничего не хочу знать, – отмахнулся Булгаков. – Отчитываться за тебя не буду. Мне своего поста хватает во как.

– Нет, Антон, ну я же тебя отпускала, – заныла Света. Несмотря на очевидную неразвитость, она уже научилась прекрасно обращаться с этим без пяти минут врачом. – Отпускала всё время, когда тебе на операцию или в приёмник нужно, уколы за тебя делаю, капельницы, больных оформляю. А ты гавнишься…

Света решительно обиделась.

Антон тяжело вздохнул.

Действительно, он довольно часто во время своих дежурств оставлял пост на Свету, а сам уходил надолго в операционную, особенно если дежурил с Ломоносовым. Приходилось уступать.

– Ну ладно, если у тебя нет никакой фигни… Ты точно всё сделала? Смотри, я за тебя п…дюлей получать больше не буду.

–Да всё я сделала. Анализы, биксы отнесла, и свои, и твои. К ирригоскопии Федоренко готова.