Мединститут

Она бросила на с неба упавшего соседа уничтожающий взгляд. Это был её однокурсник, из хирургов, очкастый заумный тюфяк с какой-то писательской фамилией. Зощенко или Пастернак… Странно, но он был чуть ли не единственный, чью фамилию Берестова затруднилась вспомнить. А ведь учились в параллельных группах…

– Здесь что, электричка, – вызывающе отозвался тот. – Места для инвалидов Куликовской битвы?

– Во-первых, спрашивать надо, а во-вторых, смотреть, куда жопу пристраиваешь, – вскипела Надя.– У тебя вообще понятие о культуре имеется?

–У себя на кафедре будешь командовать, – немедленно отозвался тот, не глядя на неё. Надя открыла рот для ответа, но Галка толкнула её в бок. Оба говорили гораздо громче, чем надо. На них уже оглядывались с передних рядов, и даже доцент посмотрел в их сторону и укоризненно постучал ручкой по графину с водой.

– Придурок, – одними губами прошипела Берестова.

Булгаков, точно, однофамилец автора «Мастера и Маргариты». До чего ж неприятный тип, небрит, нечёсан, халат несвежий. Фу! Она отодвинулась от него как можно дальше и начала слушать отчёт 2- й хирургии. На трибуну вышел довольно молодой врач, не старше 25, и начал зачитывать с бумажки:

– Состояло 75, поступило трое, состоит 78. Поступившие- Фёдоров, 36 лет, острый панкреатит, Збруева, 59 лет, частичная толстокишечная непроходимость, Афанасова 24 лет- кишечная колика…

По тому, как он силился не сфальшивить где- нибудь, было видно, что дежурит совсем недавно. Как бы в ободрение ему все разговоры в зале прекратились, все внимательно слушали. Действительно, очень внимательно, хотя больные даже на Надин взгляд были простенькие, которых не требовалось ни оперировать, ни наблюдать, просто «откапать».

Самарцев тоже, казалось, обратился в слух.

Вообще, молодой доктор, вещавший с трибуны, выглядел импозантно. Это был довольно высокий, упитанный, даже холёный, мужчина с открытым лицом с крупными оформившимися чертами, говорившими о достижении зрелости. Несколько портили лицо маленькие глаза и реденькие брови, зато причесон был что надо, модный, когда убрано с боков, слегка спереди и в меру оставлено сзади. В городе так не везде и пострижёшься. Разве только в салоне «Астра» в центре, напротив Танка. Но там такие очереди…

– Спасибо, Пётр Егорович. Нет вопросов? 3-я хирургия…

Отчитавшийся ещё раз взглянул на доцента, на зал, не спеша собрал истории в стопку, и, высоко вздёрнув голову, спустился в зал. Чувствовалось, что он горд собою. Сидел он не очень далеко от сцены, в четвёртом ряду. Надя вопросительно взглянула на Галку. Та пожала плечами и тихонько тронула сидящего впереди знакомого.

– Серёжа, – прошептала она, – а это кто сейчас был? Ну тот, что выступал.

– Горевалов, – отозвался тот, не оборачиваясь. – Клинический ординатор.

Надя и Галя снова переглянулись. Фамилия им ни о чём не говорила, но молодой хирург явно произвёл впечатление на обеих.

Следом за 2-й хирургией пошла отчитываться 3-я, торакальная, т. е. лёгочная, за ней- 4-я, или гнойная. 1-я и 2-я считались абдоминальными, специализирующимися на хирургическом лечении заболеваний органов брюшной полости. По дежурству же особых различий между клиниками не было. Экстренные операции делались в каждой, в той, в какую направит поступившего ответственный хирург.

Аркадий Маркович вёл конференцию почти молча. Приняв отчёт дежурного, он кивал и отпускал, не задавая вопросов. Аудитория, привыкшая к «придиркам» Тихомирова, облегчённо вздыхала и ободрялась духом. Самарцев, выслушав, хоть и спрашивал: «Есть вопросы?», но было видно, что лично у него вопросов нет, а раз так, то и у других их быть не может. Это чувствовалось сильно, и желающих задавать вопросы сегодня не возникло, хотя обычно поднималось сразу несколько рук с разных рядов.

– Спасибо, Иван Захарович, – поблагодарил он последнего докладчика, – есть вопросы по его дежурству? К Ответственному хирургу? Нет? Что ж, товарищи, – Аркадий Маркович встал, подавая пример всем, – конференция окончена. Благодарю за внимание.

V

«Сегодня Советское государство расходует на содержание одного больного  10 рублей в день. В санаториях, домах отдыха и туристских пансионатах ежегодно проводят свой отпуск около 65 000 000 человек»

_{(Советская печать, октябрь 1986)}

Собрание, загудев, начало расходиться. Булгаков, досадуя, что пришёл сюда сегодня, когда конференцию провёл Самарцев, а не Тихомиров, первым в зале вскочил с места и поспешил догнать высокого хирурга с густыми, абсолютно седыми волосами, в золотых очках. С высокомерным, брезгливым и ироничным видом тот не спеша проследовал между рядами к выходу и был застигнут Антоном на выходе из конференц-зала.

– Виктор Иванович! – окликнул он. –Здравствуйте!