Медитации на мысли Василия Розанова

«Я – великий методист. Мне нужен метод души, а не ее (ума) убеждения. И этот метод – нежность. Ко мне придут (если когда-нибудь придут) нежные, плачущие, скорбные, измученные. Замученные. Придут блудливые (слабые) … Только пьяных не нужно… И я скажу им: я всегда и был такой же слабый, как все вы, и даже слабее вас, и блудливый, и похотливый. Но всегда душа

моя плакала об этой своей слабости… " Давайте устроим Вечерю Господню… Вечерю чистую – один день из семи без блуда… И запоем наши песни, песни Слабости Человеческой, песни Скорби Человеческой, песни Недостоинства Человеческого… В которых оплачем все это… И на этот день Господь будет с нами.» А потом 6 дней опять на земле и с девочками.»

Василий Васильевич Розанов «Перед Сахарной»

О – Слабость – Человеческая – Похоть —
А как же хочется – всегда – достойным быть —
И песни петь – и славить Бога —
Являя в нежности  все ту же зверску прыть!

Медитация 93

«Каждого человека Бог дарит земле. В каждом человеке Земля (планета) получает себе подарок. Но подарок этот исполнен внутренними письменами. Вот прочесть-то их и уразуметь и составляет обязанность всякого человека.»

Василий Васильевич Розанов «Перед Сахарной»

Бог дарит нас святой Земле —
Мы – раскрываемся в ней – каждый – своей книгой —
И точно – свет во тьме – душа в душе —
Летит сквозь Вечность птицей огнеликой!

Медитация 94

«Первый из людей и ангелов я увидел границу его.

А увидеть грань, границы – значит, увидеть небожественность.

Первый я увидел его небожественность.

И не сошел с ума.

Как я не сошел с ума?

А может быть, я и сошел с ума.»

Василий Васильевич Розанов «Перед Сахарной»

Сошел с ума иль не сошел – не помню —
Но видя грань его – я понял – Он – не Бог —
Он – как и мы – в таинственной погоне —
С безумным стоном ощущает вечный рок!

Комментарий: Есть вещи, которые может и не стоит комментировать. Ну, например, почему Василий Розанов почувствовал его небожественность, откуда взялось отрицание Бога как Бога? Не с детства ли, когда он рано стал сиротой, потеряв своих любимых родителей, или, когда церковь в лице ее священнослужителей запретила ему расторжение брака с первой женой, когда он жил уже гражданским браком со второй – и прожил всю жизнь, видя как мучается его «мамочка, друг, путеводная звезда»? А может это было великое и тайное прозрение, едва связанное с его земной жизнью? Одни вопросы, а ответ один, он это просто почувствовал, хотя и верил в него всю свою жизнь, и это глубокое противоречие есть основа всей его творческой жизни.

Медитация 95