Медитация

— Да как, какие? Ты разве не читал?.. Были Древние Веды, когда и русские, и все — один народ были. Индоевропейцы… Веды эти Ольга, первая княгиня-христианка, спрятала от Святослава, а он их нашел и погнал воевать… Ольга хотела, чтоб все по политике решать, как евреи, а Святослав за военный путь был… В общем, прятали монахи эти Веды, и русские разучились воевать… Их татары нашли при походе на Русь, но тоже из-за ислама перестали читать, а Тамерлан нашел… Если бы их Сталин во вскрытой гробнице не обнаружил за день до войны, то всем пиздец был бы… Потому что часть Вед после революции к немцам попала, но только часть… Все Веды целиком были только у Сталина. Он даже к себе в мавзолей их положил, по завещанию… Хрущев, дурак, просто в архив отдал. Их там Виктор Суворов нашел, тот что «Ледокол» написал, и с ними в Англию сразу съебался… Теперь мы воюем хуево… То Афган, то Чечня, то вот хуй пойми что… А Англия, как только он убежал, войну у Аргентины выиграла. Эти Веды англосаксы расшифровывают до сих пор…

Паше это казалось каким-то бредом, и он, по своему обыкновению, хотел поспорить, но подумал, что сложно спорить, находясь в Вальхалле, с человеком, который тут так хорошо ориентируется. Он еще раз осмотрел столовую и обратил внимание, что в одном углу стоял баннер, который был ярко освещен софитами. На баннере красовалась надпись красивыми готическими буквами:

VALHALLA

На фоне надписи, принимая разные позы, фотографировались валькирии. Две из них заметили проходящих мимо гранатометчиков с АГС-17 и закричали:

— Ой ребята, а дадите сфоткаться?

— Конечно…

Гранатометчики поставили АГС по центру, и одна из валькирий уселась прямо на него так, чтобы между ног торчал ствол.

Паша обратил внимание, что все валькирии были вроде как симпатичные, но какие-то… несвежие, что ли… Корни волос были одного цвета, а дальше другого, как будто у них не хватало денег на окрашивание. Сами волосы были явно немытые. У всех какие-то проблемы с зубами. Одежда вульгарная и застиранная, сапоги-ботфорты не чищенные, глубокое декольте демонстрировало обвисшую грудь. У всех был яркий броский макияж с большими ресницами и тенями.

Валькирии продолжали фотосессию у АГСа. Почему-то при фотографировании смотрели в камеру обязательно исподлобья. Получалось зловеще.

— Только баб этих целовать нельзя и в глаза долго смотреть, — Чингисхан выпил еще эль и принялся энергично уплетать рыбную консерву.

— Чингис, скажи еще один момент… Вот у тебя автомат побит, форма рваная… Эти вон, вообще обгорелые… Как вы в Рагнареке собираетесь сражаться? — спросил Паша.

— Ай…, — махнул ложкой Чингиз, — обещают перед боем все выдать… И оружие, и недостающие части тела… А там хуй его знает, может, как обычно… Заявления надо идти писать. На складе, вроде, все есть. Хочу себе еще короткий выписать, на всякий случай… Рубахи на флисе обещали…

Только сейчас Паша услышал, что в помещении играет музыка. Она была приглушена, а теперь ее сделали громче.

— В полночь всегда музыку громче делают, веселье начинается, — Паша уже смирился, что Чингис читает его мысли.

Откуда-то из репродукторов донеслось пение под гитару молодым гнусавым голосом:

«Часы пробили! По распорядку на обед…
Идем мы строем, а впереди веселый «дед» —
Ремень отвесил, поставил рюмку пред собой…
Ты отслужил, ты отслужил, и Бог с тобо-о-о-ой.
«А ну-ка «зелень»! А ну — ка ложки не хватай»!
На раз-два сели! И дайте «деду» первым взять!
Учись, малыш! Чтоб масло первым получать…
Тебе еще, Еще до осени шуршать…»

За спиной у Паши, перекрикивая музыку, что-то орали друг другу «киборги» и «спартанцы». Донеслось:

— Да гексогеном ебанули, да и все!

У Паши вдруг резко заболела голова. Чингис улыбался, подпевая…

На соседнем столе какой-то боец полез в бутыль с огурцами и, когда вытягивал их с самого дна, у него прямо в рассол отвалились отмороженные пальцы. Слева огромный боец в мультикаме с яркой повязкой спецназа ФСБ («Видно, где-то в КТО въебался».) кричал валькириям:

— Девчонки! Пошли со мной, епти… У меня сухпай горный… Пять шоколадок, епти…

— Мальчишки, новенькие? — пока Паша смотрел на ФСБшника, сзади подошла валькирия и положила руку ему на плечо.

Все это происходило словно на быстрой перемотке в кино. Он ощутил ледяной холод от руки. Словно какой-то страх передался… «Бля! Она меня видит», — мелькнула мысль. Сердце начало резко биться. Бледно-синие пальцы валькирии были как у старухи, на ногтях обгрызенный маникюр. Он повернулся и глянул ей в глаза…

* * *

… В степи полностью стемнело. Труп уже не видно. Где-то на горизонте были видны вспышки прилетов.

Геша положил руку на плечо Паше. Он вскочил и крикнул: «Ай, бля!».

— Ты что? На посту спишь?

— Гонишь? Задумался просто…

— Иди отдыхай, там печку растопили… Али тебя спрашивал…