Медитация и осознанность

К тому же меня обуревала ярость, и ни о какой ясности мыслей не могло быть и речи. Гнев будто заполонил меня всего. Не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь нечто подобное: как будто роившиеся в голове мысли утонули в гневе, заливавшем весь мир вокруг. Я настолько погрузился в мысли, в эту рябь на поверхности сознания, что не мог осознавать происходящего. Я будто слился со своей яростью, стал с ней единым целым, казалось, я сам стал сгустком гнева вместо того, чтобы оставаться свидетелем, его проявления. Не обладая ясностью мыслей и, соответственно, не в силах осознать, что мои эмоции – продукт моего собственного сознания, я искал, на кого бы излить свою злость. Конечно, монах повел себя не лучшим образом, однако я находился там по своей воле и мог уйти в любой момент, если бы захотел. Ситуация ничем не отличалась от какого-либо неприятного или скучного задания в магазине, в офисе, на заводе – словом, на любом рабочем месте. Возможно, читая эти строки, вы вспомнили, что с вами случалось нечто подобное. Разумеется, для каждого человека важно осознавать, что нет ничего хорошего в ситуации, когда вас обманывают, оскорбляют, унижают или обводят вокруг пальца. Однако с точки зрения медитации не менее полезно осознавать источник переживаемого нами гнева. В моем случае спусковым крючком послужил тон и манера обращения монаха. Однако все, что происходило после нашего разговора, было плодами моих усилий. Это, безусловно, не оправдывало монаха, но осознание этого факта дало мне возможность взять на себя ответственность за собственное поведение, за то, сколь тщательно я раздувал в себе обиду и ярость. Сосредоточенность на стрижке травы и боль в спине стали для меня способами разжигать в себе гнев, а не утихомирить его. В другой день, с другим настроением эта ситуация, возможно, ничуть не обеспокоила бы меня. Но тогда я был совершенно уверен, что, даже получив сообщение о гигантском выигрыше в лотерею (не монастырскую, разумеется), я бы не перестал гневаться. Избавиться от столь сильных эмоций обычно непросто.

На то, чтобы успокоиться, у меня ушло около часа. Как ни странно, это произошло примерно в то самое время, когда я наконец перестал всецело концентрироваться на собственных мыслях и сосредоточился на работе. Конечно, стрижку газона ножницами не назовешь удовольствием, однако, как выяснилось, в этом занятии есть нечто умиротворяющее. Это было подобно медитации. Я рассудил, что мне некуда спешить: в конце концов, не имело никакого значения, сколько дней отнимет у меня это поручение. Поскольку я не чужд перфекционизма, я начал находить некоторое удовольствие в стремлении сделать работу на отлично. Чем меньше я обращал внимания на свои мысли, тем дальше отступала ярость. Когда гнев улегся, я смог разобраться в том, что творилось у меня в душе. Я уже видел мир по-иному, и это успокаивало мой разум еще быстрее. Движение оказалось цикличным: покой вел к ясности, ясность — к дальнейшему успокоению, которое, в свою очередь, еще сильнее проясняло сознание. Вскоре я уже от души смеялся над собой, размышляя над тем, что бы сказали мои друзья, увидев меня здесь. И уже не в первый раз. Но все же главным было то, что мое сознание успокоилось и я уже не испытывал гнева.

Та же самая улица

Мы часто недооцениваем, насколько важна для нас ясность мышления. По крайней мере, я всегда был склонен к этому. Я настолько привык жить в хаосе мыслей и чувств, что не мог разобраться, ясными ли я глазами смотрю на мир (разумеется, в те времена ответ на этот вопрос неизменно был бы отрицательным). Я все время совершал одни и те же ошибки: сталкиваясь с той или иной ситуацией, я реагировал стереотипно. Можно сказать, я попадал в различные истории, не понимая, как это произошло и что можно изменить, чем вечно доставлял массу неприятностей окружающим и самому себе. Помню, как я обсуждал эту проблему с тибетским учителем в Непале, в самом начале своих занятий медитацией. Я спросил его, почему, активно медитируя, я все-таки продолжаю совершать одни и те же ошибки.

-    Представь, что тебе каждый день приходится ходить на работу, — ответил он. — Ежедневно ты ходишь по одной и той же улице, видишь все те же дома, тех же людей – каждый день, без исключения. – Я вызвал в воображении эту картину. В прошлом мне несколько раз приходилось работать подобным образом, так что много фантазировать мне не пришлось. — В конце улицы, – продолжал учитель, — находится большая яма. Может, ее выкопали рабочие, ремонтировавшие трубы. Может, они слишком часто пили чай или болтали друг с другом, но, так или иначе, всем уже кажется, что эта яма существовала всегда. — Он рассмеялся, вообразив эту картину. – Итак, ты прекрасно знаешь

о существовании ямы, и тем не менее, проходя по этой улице, ты всякий раз падаешь в нее. Разумеется, ты делаешь это не намеренно, просто ты настолько привык ходить этой дорогой, что следуешь своим маршрутом, совершенно не думая о нем.