Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Люди, пережившие Юстинианову чуму, крайне редко сообщали о каких-либо мерах защиты[82]. Чаще всего они упоминали о том, что в эпоху COVID-19 назвали бы «самоизоляцией» и «соблюдением социальной дистанции». Вот как об этом рассказывал историк и религиозный деятель Иоанн Эфесский (ок. 507 – ок. 586), заставший эпидемию в Палестине. По его словам, люди сторонились друг друга, не подходили к знакомым на улицах. Богатые жители Константинополя запирались в собственных домах, подолгу не выходя наружу. Кто-то из них говорил, что боится болезни, кто-то страшился неведомых «демонов». Из Малой Азии сообщали: когда чума пришла в город Миры, местные земледельцы отказывались торговать своими товарами в городских стенах. Были и полумагические средства защиты. Существовало поверье, что болезнь можно прогнать из города, если время от времени с шумом бить посуду, бросая ее с высоты прямо на улицу. Бороться с эпидемией пыталась и церковь. Например, папа римский Григорий I (Великий, ок. 540–604) во время одной из последующих вспышек болезни повелел устраивать покаянные процессии ради того, чтобы изгнать хворь и не дать ей вернуться. Верховная власть поначалу не стремилась – или не надеялась – победить недуг. Главная мера, на которую пошел император Юстиниан, касалась не столько живых византийцев, сколько тех, кто стал жертвой эпидемии. Правитель распорядился хоронить тела, найденные на улицах и в запертых домах, за государственный счет. Традиционно похороны считались в Византии семейным делом, и власти не вмешивались в них. Юстиниан изменил эту норму, и, возможно, это спасло некоторых горожан от заражения. Однако многие византийцы считали чуму непобедимым противником, с которым бессмысленно бороться. Историк Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 – после 565) писал о «моровой язве» так:

«Многие из тех, кому знаменитейшие врачи предрекли смерть, некоторое время спустя сверх ожидания избавились ото всех бед, а многим, о выздоровлении которых они утверждали, очень скоро суждено было погибнуть. Таким образом, у этой болезни не было ни одного признака, который бы мог привести человека к верному заключению. Во всех случаях исход болезни по большей части не соответствовал заключениям разума. Одним помогали бани, другим они в неменьшей степени вредили. Многие, оставленные без ухода, умирали, однако многие, сверх ожидания, выздоравливали. И опять-таки для тех, кто имел уход, результат был неодинаков. И если говорить в целом, не было найдено никакого средства для спасения людей как для предупреждения этой болезни, так и для преодоления ее у тех, кто оказался ей подвержен, но заболевание возникало безо всякого повода и выздоровление происходило само собой»[83].

(Перевод А. А. Чекаловой)

Может быть, поэтому государство не бросало все силы на профилактику эпидемии: слишком мало было известно о том, как возникает болезнь.

К тому моменту как человечество столкнулось с началом второй пандемии, ситуация изменилась. Мы встречаем в источниках гораздо больше описаний конкретных методов для борьбы с чумой. В ход шло все: медицинские средства, религиозные церемонии, «народные» обереги и заговоры.