Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Так же как и в годы Юстиниановой чумы, люди стремились избегать окружающих. Но теперь это было не только личное решение. Многие города официально вводили карантинные меры. Иногда въезд «чужаков» в селение запрещали полностью, иногда предписывали классический карантин с ожиданием в течение нескольких недель. Порой указы не только закрывали город, но и устанавливали определенные правила поведения для его жителей. Часто эти требования основывались на советах врачей. Например, такое постановление выпустили в 1348 году власти Пистойи[84]. Въезд в город и выезд за его пределы запрещались, также была строго установлена глубина могил для жертв болезни, чтобы дурные «испарения» не попадали в воздух. Кроме того, учитывали и психологическое состояние горожан. Власти запретили звонить в церковные колокола в память умерших от чумы, на похороны не допускали плакальщиков, а траур по погибшим могли носить только ближайшие родственники. Представление о том, что печальное расположение духа делает человека уязвимым, возникло задолго до прихода «черной смерти» и успешно пережило ее первую волну. В 1382 году врач Раймонд Шален ди Винарио писал, что многие люди заболели и умерли в годы эпидемии из-за «непрекращающегося ужаса, страхов и фантазий, вызванных непрестанным погребальным звоном колоколов и отпеванием мертвых, [доносившимся] с улиц, и тем, как выносили тела, дабы присовокупить их к [прочим] больным, и также постоянными слухами о том, что то Петр, то Павел мертвы»[85].

© Wellcome Images

Свинцовые кресты, найденные в позднесредневековых массовых захоронениях в Лондоне

«Черная смерть» уходила из Европы медленно. Небольшие вспышки чумы возникали тут и там в течение десятилетий после 1346 года. Когда первый шок, вызванный смертоносной эпидемией, прошел, люди попытались осмыслить опыт своих потерь. Художники включали новые мрачные мотивы в книжные миниатюры и церковные фрески, а трубадуры писали сирвенты, полные скорби. Свой вклад внесли и врачи. Как только чума отступала, они зарывались в книги, пытаясь отыскать у древних ответы на свои вопросы. Эти рекомендации они рассматривали, учитывая собственный страшный опыт. Некоторые из них и сами детально описали в своих сочинениях встречу с чумой. Так поступил француз Ги де Шолиак (ок. 1298–1368), уважаемый хирург, личный врач нескольких римских пап. «Черная смерть» не пощадила папский двор в Авиньоне: де Шолиак видел множество случаев болезни, а затем и сам заразился. К счастью, ему удалось выжить. О «поветрии» и о том, как ему удалось излечиться, врач рассказал в книге «Большая хирургия» (Chirurgia magna, 1363). А вот что он сообщал о том, как пытались предотвратить заражение:

«Люди искали предупредительное средство перед началом болезни и для лечения ее впоследствии. Для предупреждения ничего не было лучше, чем бежать из местности, прежде чем заразиться, и очищать (больного) лепешечками из алоэ, уменьшать кровь кровопусканием, очищать воздух огнем и укреплять сердце териаком, плодами и ароматами; укреплять гуморы армянской глиной и препятствовать гниению с помощью острой пищи»[86].

(Здесь и далее перевод Е. Е. Бергер)

Де Шолиак упоминает несколько популярных в Средние века лекарств – иногда их использовали и как профилактические средства. Териаком называли смесь множества ингредиентов, включающую змеиное мясо и небольшую дозу опия. «Армянскую глину» – желтую или красную из-за большого содержания оксидов железа – чаще использовали не как лекарство, а как обще-укрепляющее средство.

Немедленный отъезд за пределы зараженной местности – пожалуй, самое эффективное средство в этом списке. Многие современники «черной смерти» говорили об этом прямо. Такого мнения придерживались и древние авторитеты, включая составителей «Гиппократовского корпуса», а также Ар-Рази, Ибн Сина и Ибн Рушд. Но, конечно, возможность уехать была далеко не у всех. Бегство требовало денег, социальных связей и знаний о том, какие районы еще не заражены. Иногда приходилось оставлять в зараженной местности все, включая членов семьи, у которых возникло даже малейшее подозрение на болезнь.