Медицина средних веков и эпохи Возрождения

В Болонье Роландо и Уго работали рядом, причем в практической деятельности имели возможность сталкиваться друг с другом; там же Теодорих, где бы потом ни пришлось ему действовать в качестве князя церкви, провел значительную часть своей жизни, занимаясь хирургической практикой, причем написал большую книгу, посвященную лечению ран; там же, рядом с ним — как в высшей школе, так и у постели больного — работал в 60-х и 70-х годах 13-го века Вильгельм из Пиаченты, прозванный по имени местности, лежащей вблизи этого ломбардского города, Вильгельм из Саличето. Он написал большое, для его времени, глубоко оригинальное сочинение по медицине, хирургическая часть его составлена еще в Болонье. «Specialis amor» к оперативной хирургии был причиной того, что в последние 4 года своей деятельности в Болонье он главным образом занимался ею, а в первые месяцы после вступления в должность городского врача в Вероне (1275) написал последние главы своей хирургии и 8 июня 1275 г. закончил этот труд. Свою хирургию он посвятил Буоно ди Гарбо, известному хирургу в Болонье, где Вильгельм, согласно документам, (63/64) жил в 1269 г. Что касается остальной части своего медицинского труда, озаглавленного «Summa conservationis et curationis», то Вильгельм окончил его уже в Вероне после 1275 г., где он оставался еще и в марте 1279 г.; об этом можно судить на основании казуистического включения в его хирургию, которую он, работая над диэтетическим и терапевтическм отделами своего руководства по медицине, продолжал разрабатывать. Это тяготение к хирургии и является характерной чертой для того вклада в медицину, который он сделал.

Хирургия Вильгельма представляет собой наиболее важный отдел его ценного труда. Содержание ее изложено кратко, но исчерпывающе, причем предмет разрабатывается совершенно самостоятельно. Всюду виден опытный хирург, умеющий во время операции находить собственные приемы, если опыт и учения других оказываются недостаточными.

Самостоятельность Вильгельма, основанная на его личном опыте, находит выражение также в казуистике, вкрапленной в его книгу; еще ярче выступает она в работе его ученика Ланфранка, представляющей собой кульминационный пункт хирургического творчества в средние века. Хирургическую анатомию Ланфранк оставляет в стороне, довольствуясь небольшим отделом, излагающим общую анатомию «membra consimilia», т.е. простых тканей. Прекрасный очерк топографически-хирургической анатомии своего учителя Вильгельма, украшающего его хирургию, Ланфранк не надеялся превзойти.

Происходя из дворянской семьи Ланфранков в Милане, этот наиболее знаменитый хирург средних веков прошел прекрасную школу у Вильгельма из Саличето и развил широкую практику в своем родном городе; ею он занимался до тех пор, пока несчастная вражда партий, в которой его семья, выступавшая в качестве противников Висконти, потерпела поражение, не повела к его изгнанию; возвратиться на родину ему уже не было суждено.

Ланфранк со всей своей семьей отправился во Францию, причем сперва поселился в Лионе; здесь он всецело — ив практическом и литературном отношениях — посвятил себя хирургии, написал краткое руководство и продолжал свой главный труд по хирургии же, начатый им еще в Милане. В 1295 г. Ланфранк переехал в Париж и в 1296 г. закончил свою большую работу под заглавием «Ars completa totius cirurgiae». Ланфранк имел связи и в Монпеллье, где его сын Бонетус работал в качестве хирурга, и очень возможно, что Бернард, которому он с глубоким почтением (64/65) и дружбой посвятил оба свои произведения по хирургии, был тот самый Бернард Гордон, который служил в то время красой Монпеллье. В Париже Ланфранка приняли с распростертыми объятиями, причем особенное расположение оказали ему Жан де Пассаван и Жан Питар. Парижские врачи, а также юная коллегия de St. Come, по-видимому, отнеслись к нему весьма благожелательно, своим расположением дарил его и король Филипп IV Красивый (1285—1314). Занимаясь педагогической деятельностью и хирургической практикой, он прожил в Париже еще более десяти лет, пользуясь всеобщим уважением. Лишившись отечества, изгнанник сохранил глубокую благодарность к своей приемной родине, в особенности же к ее столице, «terra pads et studii»; его похвалы этому земному раю и мудрости ее врачей — почти неистощимы.