Медицинская и судебная психология

Другое направление исследований формулировку о существенном влиянии личностных особенностей раскрывало через ее отождествление с ограничением способности обвиняемого в полной мере осознавать значение своих действий и осуществлять произвольную их регуляцию, контроль. Характерно, что у подавляющего большинства подэкспертных, у которых такое влияние устанавливалось при экспертном исследовании, были различные формы психических расстройств (психопатия, органическое поражение головного мозга, инфантилизм и т. п.). В этом контексте экспертное установление такого «существенного влияния» в рамках КСППЭ, по сути, восполняло пробел УК РСФСР, связанный с отсутствием каких-либо градаций при определении у обвиняемых «способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими», т. е. этот вид экспертизы являлся как бы эквивалентом отсутствующего в то время института «ограниченной вменяемости».

В новый УК РФ (1997 г.) включена норма об учете психического расстройства обвиняемого, не исключающего вменяемости, при назначении наказания и принудительных мер медицинского характера. Разные теоретические аспекты ограниченной вменяемости были широко освещены в юридической, судебно-психиатрической и судебно-психологической литературе, изданной до 1997 г. (я имею в виду работы Ю.М. Антоняна, С.В. Бородина, С.В. Полубинской, статью, написанную мной в соавторстве с С.Н. Шишковым, книгу «Ограниченная вменяемость», изданную в Центре им. В.П. Сербского в 1996 г.), но проблема поиска критериев ее судебно-экспертной оценки со всей остротой встала только после введения в действие УК РФ.

Основной проблемой, требующей своего решения по мере накопления опыта практического применения КСППЭ ограниченной вменяемости, является разработка судебно-психологических критериев оценки меры влияния у обвиняемых психических расстройств, не исключающих вменяемости, на осознанно-волевое управление их противоправным поведением. Решение этой проблемы позволит дать типологию видов ограничения способности к осознанию и произвольной регуляции действий при совершении преступлений.

Основные экспертные понятия

Для разработки унифицированных критериев судебно-экспертной психолого-психиатрической оценки ограниченной вменяемости в качестве первого шага необходимо проанализировать с экспертологических позиций формулировку ст. 22 УК РФ.

Констатация у обвиняемого любого психического расстройства нейтральна по отношению к задачам судопроизводства до тех пор, пока не будет дана экспертная оценка не только медицинского, но и юридического критерия. В качестве юридического критерия выступает квалификация ограниченной способности обвиняемого с психическим расстройством осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими. В целом данный критерий отражает способность быть субъектом уголовной ответственности.

В ст. 22 УК РФ с психическими аномалиями связываются не только дифференцированный подход при определении наказания, но и возможность назначения принудительных мер медицинского характера. Лицам, страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости (ч. 1 ст. 97 УК РФ), может быть назначено амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра (ч. 2 ст. 99 УК РФ) «только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя и окружающих» (ч. 2 ст. 97 УК РФ). Традиционно юридически значимое качество психической аномалии, требующее принудительного лечения, обозначают как «общественную опасность». В то же время, как отмечает В.П. Котов, несмотря на то что цель применения принудительных мер медицинского характера сформулирована в УК РФ одинаково и для невменяемых лиц, и для лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости (согласно ст. 98 УК РФ, этой целью является излечение или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний), по существу эти принудительные меры принципиально различаются. Деяния вменяемых (пусть и ограниченно вменяемых) лиц трактуются как преступления, а с целью предотвращения их повторения к ним применяется наказание. Поэтому уместнее в этом случае говорить о том, что оказание лечебной помощи должно «способствовать достижению целей наказания». Этот юридический критерий отражает уже не способность обвиняемого быть субъектом уголовной ответственности (хотя предполагает наличие этой способности), а способность быть субъектом отбывания наказания.