Медицинский ликбез. База

Заразиться дифтерией можно не только от больного человека, но и от бессимптомного носителя. Чаще всего это происходит воздушно-капельным путем — например, при чихании или кашле, но возможен также и контактно-бытовой путь заражения, то есть при использовании одних и тех же предметов с зараженным.

Вообще, клиническая картина дифтерии может быть самой разной. Это зависит не только от степени тяжести процесса, но и от его локализации. Так, в зависимости от последней различают дифтерии носа, ротоглотки, кожи, глаз и даже половых органов. Но чаще всего, конечно, встречается дифтерия ротоглотки. По распространенности же выделяют локализованную, то есть местную, форму, распространенную и несколько форм токсической.

Локализованная форма по своему началу очень похожа на ангину, как я уже говорил ранее: она характеризуется в большинстве случаев острым началом болезни, повышением температуры тела до 39 °C, головной болью, слабостью и, конечно же, болью в горле при глотании.

Миндалины увеличиваются, а на их поверхности появляются плотные фибринозные пленки бело-серого цвета. После их снятия на поверхности миндалин остаются кровоточащие эрозии, и в скором времени образуется новая пленка.

Для распространенной формы дифтерии характерно распространение фибринозной пленки за пределы миндалин: на небные дужки и язычок, который на латинском языке имеет очень милое название uvula.

Выделяют также несколько форм токсической дифтерии: от субтоксической до гипертоксической. Эту форму характеризует, как понятно из названия, крайне выраженный синдром интоксикации: резкий подъем температуры до 40 °C, сильно выраженная слабость, бессознательное состояние, а при отсутствии должного лечения — летальный исход меньше чем за неделю.

Как видите, заболевание очень опасное даже в легких формах. Буквально каких-то 150–200 лет назад врачи вручную удаляли дифтеритические пленки из горла больных, потому что больше толком они ничего сделать не могли. В критических же ситуациях от удушья человека могла спасти разве что трахеостомия — операция, при которой больному делают разрез на шее, чтобы вставить прямо в трахею дыхательную трубку. Это позволяет ему дышать при перекрытых фибринозной пленкой верхних дыхательных путях. Трахеотомия сама по себе довольно опасна, так как при недостаточном опыте можно повредить сосуд или нерв, а учитывая, что при дифтерии нередко отекает шея, риски только увеличиваются. Но даже если удавалось вставить в трахею трубку и больной начинал дышать, воздействие на него бактериального токсина никто не отменял. В итоге около половины больных дифтерией, которым делалась трахеотомия, всё равно умирали.

Ситуация немного улучшилась, когда в конце XIX века американский доктор Джозеф О’Двайер придумал гораздо менее травматичный способ, позволявший спасать больных от удушья, — интубацию. Суть его заключается в том, что пациенту через рот вводится трубка специальной формы прямо в дыхательное горло. Интубация моментально устраняла удушье и почти всегда позволяла избежать трахеотомии, при этом будучи более безопасной.

Наверняка вы и до этого не раз слышали про нее: в фильмах и сериалах очень любят показывать, как интубируют пациентов в тяжелом состоянии. В сериале «Клиника» даже целую серию посвятили тому, как один из ординаторов заново учился ее делать.

Но давайте лучше взглянем на интубацию глазами врача тех лет. Благо существует замечательная книга «Записки врача», написанная нашим соотечественником Викентием Викентьевичем Вересаевым. Позвольте процитировать фрагмент из нее: «В дифтеритном отделении я работал под руководством товарища по фамилии Стратонов. Я не один десяток раз присутствовал при том, как он делал интубацию, не один десяток раз сам проделывал ее на фантоме и на трупе. Наконец Стратонов предоставил мне сделать операцию на живом ребенке. Это был мальчуган лет трех, с пухлыми щеками и славными синими глазенками. Он дышал тяжело и хрипло, порывисто метаясь по постели, с бледно-синеватым лицом, с вытягивающимися межреберьями. Его перенесли в операционную, положили на кушетку и забинтовали руки. Стратонов вставил ему в рот расширитель; сестра милосердия держала мальчику голову. Я стал вводить инструмент. Маленькая, мягкая гортань ребенка билась и прыгала под моим пальцем, и я никак не мог в ней ориентироваться. Наконец мне показалось, что я нащупал вход в гортань; я начал вводить трубку, но она уперлась концом во что-то и не шла дальше. Я надавил сильнее, но трубка не шла.

— Да не нажимайте, силою вы тут ничего не сделаете, — заметил Стратонов. — Поднимайте рукоятку кверху и вводите совершенно без всякого насилия.

Я вытащил интубатор и стал вводить его снова; долго тыкал я концом трубки в гортань; наконец трубка вошла, и я извлек проводник. Ребенок, задыхающийся, измученный, тотчас же выплюнул трубку вместе с кровавою слюною.