Медицинское общежитие

– Так спаси другую девочку…

– Нет. Не смогу, – отрезал он. И добавил: – Знаешь, а бордели еще остались в В.?

– Нашел время по проституткам шляться.

– Им можно выговориться. Женщины, они все впитывают, как губки.

– Так почему именно проститутки? И вообще, тебе нужно проспаться.

– Нет, не нужно! – он довольно-таки опьянел. – А проститутки, они все мои слова пропустят мимо ушей. И все. В этом их отличие от нормальных женщин. Да и где я нормальную женщину сейчас найду, которая была бы готова выслушать… карлика! Это ведь ты гений рваных взглядов, охмуряющий каждую.

– Еще чего.

– Прости, не хотел обидеть. Я должен только благодарить тебя.

– За что? Я тебе ведь даже не помог в ситуации с девочкой.

– И не должен был. Ты оберегал меня. Оберегал меня и в этом был твой божий план – оберегать меня затем, чтобы я спас девочку. А я не спас, и… костер твой отличный. Греет. Правда. Спасибо.

Он вцепился в меня словно маленький мальчик вцепился в отца, которого давно не видел. А затем убежал и хлопнул дверью. Убежал и хлопнул дверью в одном халате на босу ногу.

Я всмотрелся в костер и произнес: -Стоп.

И стало совсем темно.

**

Нервный стук в дверь разбудил меня, а стоявшие у порога полицейские скорбно смотрели на меня, не обращая внимания на остатки от костра в гостиной и всю выдвинутую мебель.

– Сэр.

– Ваш сын, сэр.., – они дополняли друг дpуга. И тогда, всего лишь тогда я почуял неладное. Как поздно!

– Ваш сын, сэр, был найден…

– Был найден мертвым, – и полицейский слишком наигранно скрыл грусть ладонью.

Я захлопнул дверь и вслушался в то, кaк полицейские поочередно топают вон. Тогда я забарабанил по двери во что есть мочи и заорал во все горло.

Мой сын был найден мертвым.

Часть третья.

Это всего лишь карлик, это всего лишь карлик. Говорили они в ответ. Эти мысли. Придут в невзначай, и сиди, слушай их.

А то, что лежало на ледяном стальном столе помещения, было не карликом. Нет, не было в этом ни карлика, ни сына, за которого карлика все так яро принимали. От такой атмосферы, пронизанной сталью и мертвечиной, хотелось выть, но я всего лишь скрестил руки на груди и сунул ладони в подмышки как в карманы. Нет, это – то, что лежало передо мной и не дышало, да и вообще ничего не делало – не было карликом. По крайней мере, тем карликом, который был к чему-то склонен, у которого была какая-то вера и позиция в жизни. Вот так – есть человек, а потом его нет и не объяснить, никак-никак не объяснить, где все то, что он из себя представлял. Куда делся его взгляд, голос, да и он сам?

A я ведь иногда ненавидел его, карлика. Бывало. Ворчливый, сидел в рюкзаке и давил все на плечи.

Я отвернулся, махнул рукой патологоанатому-аниматору и отдышался. Стерильный стальной воздух. Замаскирован и обработан.

Я спросил у полицейских с ладонями на качающихся взад-вперед лицах, как они узнали, что сын – мой сын, а не какой-либо фальшивый сын. Они ответили, что сейчас в халатах делают чипы, приписанные к каждой квартире. Непонятно.

И что могло меня заставить взять карлика с собой из морга? Я взял его за бок как спортивную сумку, даже не прикрыв ничем, и шел вот так по улицам. По перекресткам. По мостовым. Аниматор рекомендовал хранить карлика в холодильнике, что я и сделал. А после чего потыкал во вчерашний пепел, прибрался в квартире и расставил мебель по своим местам.

А что, если карлик был прав насчет всех этих божьих замыслов? Я-то никогда не был верующим, если верил, то только в случайности, а тут. Как им не стать.

По ночам мне казалось, что карлик стучит с обратной стороны холодильника. Но, нет. Нет, нет, нет. Никакого карлика уже и в помине нет. Он улетел обрабатывать кукурузные поля.

**

За сентябрем пришел ноябрь и первые немногочисленные морозы. Дул сильный ветер и мелкий снег пронзал воздух диагональю, аккуратно и без лишнего шума складываясь в еле заметные сугробы. А затем снег кончился. Тот, что оставался на земле, от нетерпения начал таить, так и не дождавшись окончания своей смены.

Все ощущение реальности пропало, будто реальности никогда и не случалось. От этого и время шло быстро. Я сидел на кухне за столом и пялился на холодильник, а время шло. Его уже было не остановить.

Любые сигналы светофоров, видимых мне с восьмого этажа, казались непрекращающимися зелеными. За мигающим зеленым включался другой зеленый, настолько кислый и зеленый, что хотелось выколоть глаза.

Для контроля времени я решил завести дневник, но долго он не прослужил. Голова была абсолютно пуста, и страницы дневника больше напоминали календарь прошлого – каждой строкой одни лишь даты, даты, даты. Даты, которых уже не вернуть.

Иногда я чувствовал, что нуждаюсь в свежем воздухе, поэтому подолгу стоял на заснеженной лужайке парка и подолгу рассматривал единственную городскую сосну.

Она была неотразима.

**

Еще мне казалось, что если уж за карликом пришли, так сказать, божьи инквизиторы, поскольку он не выполнил свое предназначение, то и за мной придут инквизиторы, раз уж я также был ни на что не годен.