Медиум

– Вообще-то не в моих правилах раскрывать посторонним подробности, но вижу, что и вы не чужая в этом споре. Выигрыш в пари ровно тысяча броудов.

– Вот сволочь! Говорил – пять сотен, а мне дал всего три. И кто он после этого? Как ему верить?

– Не хочу вмешиваться в ваши взаиморасчёты, но не могу не признать, что моему клиенту может понравиться разыгранная вами сцена. Давайте сделаем так – вы отправитесь на могилу мистера Брасса и над ней прочитаете все газетные статьи. Я приеду туда после обеда и выясню мнение покойного. Надеюсь, он оценит ваши старания некоторой дополнительной суммой.

– Меня точно не заберут в психушку?

– Из-за разговора с покойником? Меня пока ни разу не забирали.

– В общем, действительно – чего такого я делаю? Читаю покойному приятелю известие о смерти его вдовы. Может он это слышит, может нет, однако законом это не запрещено. Только хочу уточнить, хотя бы приблизительно – о какой сумме может идти речь?

– Боюсь обнадёжить, но минимум на пятьсот броудов вы можете рассчитывать.

– Ого! Бегу переодеваться в траур и несусь на кладбище.

Последний визит

Вскоре после обеда к месту упокоения мистера Брасса прибыл медиум и издалека увидел трогательную сцену – вдова на могиле мужа что-то ему читает. Во всяком случае, это так выглядело со стороны случайного прохожего.

Подойдя ближе, Нельсон увидел, что дух Ловчилы лучится довольством и радостью. Правда, женщина в глубоком трауре, перебирающая вырезки, не догадывалась об этом.

– Джек! – эмоционально воскликнул клиент, – а ты не совсем фраер! Такое дело провернул! И даже не замазался!

– Вилли! Я ничего такого. Подумаешь, передал ставку на то, что с твоей вдовой ничего не случится. Меж двух пар глаз, его слово против моего, никакой суд не сможет доказать криминал.

– Ты молодец, Джек. Быстро учишься. Немного раньше я бы взял тебя в подручные.

– Благодарю за комплимент, но я бы не пошёл – у меня своя работа.

– Всё равно молодец. Девчонке заплати, как следует. Хорошо постаралась. Скоро Луци похоронят рядом со мной, и вот тогда-то я выскажу ей всё, что у меня накопилось! Уж я-то отведу душеньку, поиздеваюсь над змеёй подколодной! И ещё у меня есть вопрос…

– Погоди Вилли. Давай отпустим женщину. Ты видишь, что она вся извелась и как на меня смотрит? Сколько ей дать? Тысячу?

– По мне, хватило бы и пары сотен. Она же простая шлюха. Впрочем, у меня ничего не осталось, деньги твои, швыряй их куда хочешь.

– Не простая, коли ты её так хвалишь. А деньги – это всего лишь деньги. Пусть поставит свечку за твою щедрость.

– Где-то ты прав… Знаешь, передай ей телефон. Если что, может сослаться на меня, дескать, ещё при жизни обратиться советовал. Там её таланты оценят.

Медиум передал высокую оценку Вилли Брасса Козетте, номер телефона, а заодно и старую газету с какой-то статьёй, жирно обведённой карандашом. Тут же пояснил:

– Мой клиент сказал, что человек, по этому телефону, всегда нуждается в свежих кадрах и сможет по достоинству оценить ваши таланты. Что до меня, я крайне рекомендую вам почитать отмеченную статью – очень, очень хорошо написана! Если случайно в газете обнаружится конверт с тысячей броудов, то знайте – оно не моё. Отпечатков пальцев на пакете и на купюрах не ищите, не найдёте. Их там просто нет.

– Что вы такое говорите! Я не из стукачек!

– Обычная предосторожность. Если вдруг сейчас появится полиция, или вдруг кто-то захочет понять, откуда у вас взялись деньги, то со мной их не свяжут – я вам дал только газету с интересной заметкой.

Довольная Козетта поспешно пошла к выходу, а медиум спросил клиента:

– Вилли, какой вопрос ты хотел задать?

– Ловко ты деньги передал. Похоже, у тебя есть опыт. А вопрос… Вопрос… Вспомнил! Почему я ничего не могу прочитать в газетах? Всё вроде вижу, а газетный текст нет.

– На самом деле ты вообще ничего не видишь. Причина? Подумай сам – чем тебе смотреть? У тебя же нет глаз. Те предметы, которые ощущаешь своими чувствами, представляются тебе аналогами чего-то, что когда-то давно видел, слышал, изредка, если ты сильный дух, осязал. Читанную тобой книгу, ты прочитаешь вновь, но газета дело иное – там каждый день печатают что-то новое, и это новое ты не сможешь считать.

– Понятно. Хотя как-то удивительно. Впрочем, я после смерти очень много странного узнал, уже привык и не почти удивляюсь.

– Скорее ты отрешаешься от земных хлопот, и они всё меньше тебя волнуют.

– Думаешь? Может ты и прав. Сейчас мне хочется дождаться похорон Лукреции, высказать ей всё, что накипело и потом безгрешным уйти за кромку. Кстати, что там с отпущением грехов?

– Собственно, в основном по этому поводу, я к тебе и пришёл. Завтра к тебе на могилку явится священник со служками, проведёт церемонию, наверное, какой-нибудь приличествующий случаю молебен, прочитает индульгенцию и тем самым отпустит все твои грехи.

– Ого! Ты уже договорился?! Я думал, ты сам прочитаешь что-то и всё.

– Могу и сам, но священник же лучше?