Медиум

Поднявшись с трупа, я отошел на несколько шагов, сильно пошатываясь. Потом согнулся, уперев руки в колени, и не сумел удержать сильнейшего спазма желудка. Мерзкая горечь прокатилась по горлу и пролилась на землю, обжигая каждый несчастный вкусовой рецептор в моем рту.

Вместе с горечью навалилась и боль. Болели перенапряженные во время рывка ноги, болели отбитые кулаки, болели израненные запястья… я опустил взгляд и увидел глубокие сочащиеся кровью раны на руках. Похоже, когда я срывал наручники, браслеты настолько глубоко впились в кожу, что прорвали ее до самой кости, перерезав заодно и сухожилия. Сейчас я не мог поднять вверх оба своих больших пальца. Но, слава богу, общая подвижность кистей рук сохранилась.

Ковыляя к выходу, подсознательно стараясь уйти как можно скорее и дальше из этого места, я вдруг остановился и повернулся к распластавшемуся телу. Что подумают мои похитители, когда вернуться и увидят изуродованный труп своего товарища и мое отсутствие? Слишком очевидная картина происшествия — мертвый подельник и сбежавший пленник. А если исчезнем мы оба? Вот тут уже есть над чем задуматься, и версии будут одна другой фантастичней. Как минимум, это даст мне небольшую фору, а значит решено…

Хромая и с трудом переставляя ноги, пострадавшие от чрезмерно сильного даже для моего тренированного тела напряжения, которое я испытал в момент своего отчаянного рывка, я вернулся к Вагону. С болезненным кряхтением присев на корточки у его головы, я положил ему руку прямо на ту кроваво-красную кашу, что сейчас представляла из себя большая часть его головы.

Всего только на долю секунды я отпустил свою Силу, но она рванула из меня таким потоком, что труп Вагона выгнулся дугой, как от разряда дефибриллятора, загребая ладонями стекло и окурки на полу. В заплывшем куске мяса с неприятным чавканьем раскрылся наполовину беззубый рот.

— Ы-ы-ы-а-а-а-х! — Мертвый похититель издал протяжный утробный стон, от звука которого у меня по спине табунами побежали мурашки, а желудок снова скрутился в мучительной судороге. Я еще никогда не заходил настолько далеко в процессе воскрешения… нет, никакое это не воскрешение… поднятия мертвецов. Да, всякое бывало со мной раньше — помогая Дамиру в раскрытии преступлений, я часто общался с трупами разной степени разложения, они порой от избытка Силы и стенали, и дрожали, и царапали себя ногтями. Я быстро привык к подобному. Но то что происходило перед моими глазами сейчас, это… это было просто за гранью. И выглядело оно в сотню раз ужасней, чем что бы то ни было виденное мной ранее.

Поднявшись на ноги, Вагон направил на меня единственный оставшийся у него глаз, что покрасневший от полопавшихся капилляров выглядывал из мясной мешанины его лица.

— Иди за мной. — Голос дрожал и срывался, но я старался держать себя в руках. Отступая спиной к выходу, я смотрел, словно завороженный, как следом покорно зашагал оживший мертвец. Мертвец, которого я только что поднял своей Силой. Он двигался вполне натурально, легкие, наполняемые воздухом, вздымали и опускали его грудь. Хоть в воздухе он уже не нуждался, но побороть въевшиеся в подкорку рефлексы не так-то и просто даже мертвому, особенно, если с момента смерти прошло так мало времени. Это мне удалось выяснить еще на крысах. Их тушки переставали имитировать дыхание только на девятый-десятый день после смерти, становясь апатичными и безынициативными, внушая ужас своим живым товаркам.

Если бы не его лицо, с которого свисали лоскуты кожи и мяса, полагаю, Вагона можно было бы принять за нормального человека, но в таком виде, пожалуй, он больше походил на киношного зомби.

— Веди меня к выходу, — обратился я к нему мысленно, как всегда общался с покойниками ранее.

И человек, в памяти которого я прочитал, что его некогда звали Анатолий Вагин, по прозвищу Вагон, безропотно шагнул в темноту извилистых коридоров, прочь от тусклого света обычной лампочки, запитанной от аккумулятора.

Вскоре мы вышли на свежий воздух, который мне показался таким сладким и чистым, что у меня аж закружилась голова. Оглядевшись вокруг, я понял, что мы действительно находились на территории какого-то заброшенного завода. Пока я наслаждался прохладой вечернего ветерка, мой мертвый проводник смиренно стоял рядом и ждал дальнейших распоряжений.

Осмотрев себя, я понял, что представляю собой весьма удручающее зрелище. Видно, что со мной не церемонились, пока везли сюда — весь мой любимый костюм был в масляных пятнах, грязи и пыли. Даже несколько раз повалявшийся на полу Вагон выглядел в этом плане гораздо презентабельней.

— Дай мне свою куртку.

Ходячий мертвец без промедления снял с себя одежду и протянул мне.