Медиум Мириам

Подкоп был сделан на совесть и укреплялся не один день. Пригнувшись, по подземному коридору легко мог пройти мужчина любого роста, правда, вширь он раздавался лишь в том месте, которое граничило с винным погребком. Копатели были прекрасно осведомлены, что именно находится за стеной. Об этом красноречиво свидетельствовали пустые бочонки, простые чаши из монастырской трапезной, составленные аккуратной стопкой, и остатки обсосанных птичьих костей в окружении хлебных крошек.

- И зверьём пахнет. - Шевельнул носом оборотень.

- Угу, зверьём, - удивительно легко согласилась фея и, не отрывая взгляда от конца коридора, потянулась к двоедушнику, мол, возьми-ка меня на ручки. Лаконично закончила: - Песцом.

Оборотень тоже и унюхал, и высмотрел. Вот только не песца. Зверь по подкопу и правда пробегал, причём запах его был двоедушнику знаком, но куда сильнее выделялся аромат человека: напуганного и вспотевшего, как всегда бывает, когда совершаешь нечто предосудительное. В подтверждение догадки, в глубинах подкопа, убегающего куда-то за пределы монастыря, отчётливо ойкнули и воззвали к благоразумию святых, ниспосылающих непосильные испытания.

- Эй, кто там?! - тут же гаркнула фея, и ойканье сменилось топотом, торопливым и удаляющимся.

- Ату нарушителей! - радостно завизжала она. - Хвата-а-а-ай!

Прикидывал, а в чём, собственно, те нарушители провинились, Леши уже на бегу.

Обманка десятая. Про два монастыря

- Ату! Гони-гони-гони! Подсека-а-а-ай!

- Да гоню я, гоню!

- Вижу я, как ты гонишь! Ты не оборотень, ты диванная сторожевая!

- Не нравится, беги на своих двоих!

- Нет уж, я на твоих двоих побегу! Да куда ты! Тут тупик! Вправо, вправо побежал!

Побежал ли преследуемый вправо, влево или вообще по потолку в обратном направлении, определить было не так просто даже двоедушнику, вооружённому супер-слухом, зрением и нюхом. И, если слуху мешала азартно верещащая фея, а нюх отбивал тяжёлый винный запах, то на зрение оборотню грех было жаловаться. Однако беглец знал катакомбы куда лучше и успевал нырнуть в незаметный отросток, скрыться в кажущимся тенью лазе или свернуть мгновением раньше, благодаря чему всё ещё был впереди.

В тесном вихляющем коридорчике развить приличествующую оборотню скорость не получалось, к тому же, рослый Леши то и дело с разбега бился лбом о какой-нибудь выступ, а вот у юркого невысокого торопыги таких проблем не возникало: он подобрал слишком длинную для него рясу, обнажив бледные кривые ноги, и нёсся с такой скоростью, что позавидовал бы испуганный заяц. Если бы не мешающие ему передвигаться вместительные фляжки, навешанные на плечи крест-накрест и бьющие по ягодицам при каждом движении, он бы и вовсе пропал из виду.

Казалось, они давно должны были если не выскочить за пределы монастыря, то как минимум обогнуть его по кругу, вдоль крепостной стены. Местами подкоп осыпался, укрепления становились всё менее серьёзными.

- Стой, дурень! - заорал-зарычал Леши, не разбирая, в которой из ипостасей находится.

- А то догоним и прибьём! - закончила фея, против воли добавив прыти убежнику.

- Какой прибьём, Вик? Нас же того и гляди завалит здесь!

- Тоже мне, заботливый нашёлся! Глазищами так не сверкай, а то в добрые намерения поверить сложно! - отбрехалась та.

Глазища заметил и беглец. Не сбавляя скорости, оценил и их, и изменившуюся челюсть получеловека, из которой торчали зубищи, и встопорщившиеся не то волосы, не то

шерсть. А уж по-звериному искривлённые конечности и вовсе произвели на него неизгладимое впечатление. Парнишка (а насколько Леши мог судить, это был именно парнишка) завизжал высоко и тонко, как только кисейные барышни умеют.

- Па-ма-ги-ги-ти-и-и-и!

Откуда, казалось бы, ждать помощи в старом подкопе под монастырём? Ни холодные стены, ни стекающие по ним мелкие капли, ни суетящиеся в сырости насекомые надеждой не одаривали, однако монаху, видно, благоволили святые, коих он поминал то добрым, то злым словом.

Потому что на следующем повороте он вдруг бросился на пол, прикрывая затылок руками и пропуская над собой урчащую пушистую молнию.

Звериный ум оказался быстрее человеческого. Леши не успел ни крикнуть, ни подумать, а уже обратился в пса целиком - только обрывки одежды на лапах повисли.

Они встретились в прыжке. Сплелись шипящим-рычащим комком и покатились. Нагруженное фляжками, такими же, как у беглеца, существо было менее маневренным, чем привыкло. Ремни путались и мешались, сосуды булькали и отвлекали, а неприятель бессовестно этим пользовался.

Один зверь прижал уши, распахнул пасть, демонстрируя клыки; второй грудью припал к земле и напряг задние лапы, готовясь к рывку.

- На-а-а-аших бьют! - заорала свалившаяся на землю Викси, но соваться к противникам благоразумно поостереглась.

Зато её вопля хватило, чтобы отвлечь выскочившую тварь, и Леши, воспользовавшись моментом, сиганул вперёд, лбом толкая врага. Тот не устоял и с истошным мявом улетел в стену, но перевернулся, отпружинил, приземлился на лапы.