Медиум с Саутгемптон-роу

– Обри! – воскликнул Джек, отбросив газету, словно не мог даже видеть ее. – Он настрочил письмо издателю. Полагаю, ему хотелось дать опровержение на письмо генерала Кингсли, но он чертовски неудачно осуществил эту задумку.

– Неудачно? Ты имеешь в виду, что он написал нечто легкомысленное? Это не похоже на Обри!

Эмили вспомнился его красивый голос – не просто четкая дикция, но и стиль выражения мыслей.

– Что же он там высказал? – поинтересовалась она.

Джек глубоко вздохнул и прикусил губу, явно не склонный отвечать, точно оглашение написанного могло придать тексту более реальную опасность.

– Неужели все так скверно? – спросила его жена, чувствуя укол ледяной иглы тревоги. – Неужели так серьезно?

– Да, полагаю, серьезно.

– Ладно, либо прочти вслух, либо передай газету мне! – потребовала миссис Рэдли. – И ради всего святого, не говори больше о плохом, если не желаешь ничего объяснять!

Политик опустил взгляд на газетный лист и начал читать, тихо, почти монотонно:

– «Недавно в этой газете генерал-майор Рональд Кингсли обвинил меня в оторванном от реальности идеализме, в игнорировании великих достижений и побед нашего народа, а заодно и славных заслуг людей, сражавшихся и умиравших ради нашей безопасности и ради блага других стран, одаривая их нашими справедливыми законами и свободами. В обычной ситуации я мог бы спокойно дождаться того, когда само время покажет, как он заблуждался. Мне достаточно веры хорошо знающих меня друзей и прочих людей, способных быть честными в своих суждениях. Однако поскольку я выступаю кандидатом в парламент от Южного Ламбета, то близость выборов лишила меня такой роскоши, как время. Прошлое нашей страны богато славными событиями, которые я не могу, да и не желаю менять. Но будущее мы способны изменить ко всеобщему благополучию. Постараемся оставить без внимания величавые поэтические хвалы военным катастрофам вроде атаки Легкой бригады в Крыму, где из-за неумелого командования генералов встретили бессмысленную смерть наши отважные собратья[30]. Лучше будем сочувствовать выжившим в таких безумных операциях, когда они ковыляют мимо нас по улицам, ослепшие или искалеченные, и когда лежат, сокрытые от наших взоров стенами госпиталей и прикованные к больничным койкам. Давайте возложим цветы на славные могилы героев! Но давайте также позаботимся о том, чтобы их сыновья и внуки избежали такой участи. Ее мы не только способны, но и обязаны изменить».

– Ничего плохого! – возразила Эмили. – Насколько я понимаю, все верно – прекрасная, справедливая и честная оценка.

– Я еще не закончил, – уныло бросил Джек.

– Ладно, что он там еще добавил?

Рэдли вновь устремил взгляд в газету:

– «В военное время, в случае угрозы со стороны других стран, нам нужна дееспособная армия. Но нам не нужны искатели приключений, одним миром мазанные с империалистическими захватчиками, полагающие, что, будучи англичанами, мы имеем право завоевывать любые другие понравившиеся нам страны, либо веруя в то, что их жители обретут лучшую жизнь, когда наши законы и учреждения силой оружия вытеснят их собственные, либо втайне полагая, что нам самим выгодно воспользоваться их землями, полезными ископаемыми и любыми другими природными богатствами».

– О, Джек! – пораженно воскликнула Эмили.

– И дальше в том же духе, – с горечью произнес ее муж. – Он не стал прямо обвинять Кингсли в корыстном стремлении к славе за счет заурядного человека, но намекнул на это достаточно ясно.

– Зачем? – удивилась миссис Рэдли, остро ощущая слабость позиции Обри. – Я думала, что у него больше… здравого смысла. Даже если все сказанное – правда, сейчас она не завоюет ему нужных сторонников среди избирателей! Согласные с ним все равно останутся на его стороне, зато несогласные решительно отвернутся! – Она прижала ладони к щекам. – Как он мог проявить такую наивность?

– Видимо, Кингсли спровоцировал его, – ответил Джек. – По-моему, Обри всегда ненавидел оппортунизм, особенно идею того, что сильные мира сего имеют право брать все, что захотят, – а именно так он понимает империализм.

– Не слишком ли узкий подход? – произнесла Эмили скорее задумчиво, чем вопросительно.

В своих взглядах она не полагалась на мнение мужа или любого другого авторитета. Реальное знание положения дел было для нее достаточно важным, но надо же при этом учитывать, что чувствует и как понимает их большинство простых людей.

– Я все больше и больше склоняюсь к тому, что успешная политическая борьба зависит лишь от хорошего понимания человеческой натуры и умения держать рот на замке, когда слова бесполезны, – сказала женщина. – Не выдавать откровенной лжи, учитывая, что на ней вас могут поймать, никогда не терять самообладания и не давать пустых обещаний.

Джек улыбнулся, но совсем нерадостно.

– Хотелось бы мне, чтобы ты поделилась своими мыслями с Обри пару дней назад.

– Ты думаешь, эта статья может иметь серьезные последствия? – уцепилась за новую надежду Эмили. – Статья ведь вышла только в «Таймс»? Да. Много ли избирателей Южного Ламбета прочтут ее, как ты полагаешь?