Медиум в краю чудес

— Скрылся Никитич в лесу, — печально ответила я, — Упустили мы зверя. Там в бане на печке…игрушки детей. И Лешик пропал…

Полицейские осматривали сарай, баню и дом Никитича.

Глеб повёл меня в избу знахарки Ульяны. Ночная прохлада окутала мистическую деревню…

Меня лихорадило. Показалось, что деревня содрогнулась от жестокости чёрного колдуна.

Прошёл Глеб в горницу. Сообщил Ирине и Дмитрию трагическую новость про Дарью.

Онемела от горя Ирина. Села за стол, обхватила лицо руками. Тихо зарыдала. Дмитрий обнял жену, утешал.

А сам сжимал кулаки от ярости и негодования. Ведь они дружили с Никитичем. А он погубил единственную доченьку…

Меня знобило и трясло от пережитого.

Отправилась я в спаленку. Разделась, осмотрела себя. На руках остались следы от жёсткой верёвки, на теле синяки. Куда-то пропал славянский берёзовый оберег, подаренный Боженой.

«Никитич сорвал, когда приволок меня в сарай», — догадалась я.

Полностью обессиленная, прилегла. Накрылась с головой тёплым одеялом, долго пыталась согреться. Дрожала, как от лютого мороза. Судорогой свело правую ногу. Сердце бешено колотилось.

Хотелось выть от безысходности. Сдержала себя.

«Детей не вернуть. Они погибли от рук сильного и кровожадного колдуна. Обернулся большим лисом и скрылся в лесу», — думала я.

Не спала, ворочалась. Вспомнила предупреждение знахарки Ульяны — «бойся рыжего».

Рассуждала: — «Поймать его нужно обязательно, иначе он ещё загубит детские жизни. Меня чуть не убил, хорошо Илья Сергеевич и Глеб подоспели на помощь…»

С этими мыслям я задремала.

Во сне явилась Ульяна. Вела она за собой вереницу. Первой шагала Дарья, за ней Паша, следом близнецы Сашка и Ванька держали друг друга за руки.

Несчастные покорно брели за травницей по тёмному лесу.

Приблизилась я к Ульяне и нетерпеливо спросила: — Где найти мне Никитича?

— В Петраковой лядине, на болоте логово зверя, — ответила она, — Остров есть в глубине топи, там обитает оборотень.

Невольно содрогнувшись, я задала следующий вопрос знахарке: — Как его поймать и победить?

— Нож воткнуть необходимо в сердце…сломать жёсткую силу. Пошла я следом за ней.

Почувствовала острую боль в груди. Понимала я всю опасность и возможный смертельный исход схватки.

Но решимость моя была непоколебима.

Воскликнула: — Я готова сразиться с этим чудищем, от которого столько зла…

Посмотрела на меня печально Ульяна, отвернулась и повела детей глубже в чащу.

— Где схоронил трупы оборотень?

Она остановилась, махнула рукой в сторону леса. Затем растворилась в ночной мгле. Следом исчезли все её спутники…

На этом месте я проснулась вся мокрая от пота.

«Кажется, у меня температура», — подумала я.

Потрогала лоб — горячий. Всё ещё лихорадило меня.

Встала, зажгла свечу, подошла к шкафу. Скрипнула дверца, что-то тяжёлое и тёмное выкатилось мне под ноги.

Взяла я предмет в жаркие ладони, поднесла к глазам, рассмотрела. Это оказался обсидиановый ритуальный нож на кожаном шнурке. На рукоятке — узорчатая гравировка, оберегающая меня от предстоящих опасностей.

Я сразу спрятала нож в сумку.

Поблагодарила домового за чудесный подарок. Подложила ему печенье на блюдце.

Заметила на столе целебную настойку травницы Ульяны. Открыла стеклянную бутылочку, отпила пять глотков. Затушила свечу.

Легла в кровать и мгновенно провалилась в сон.

* * *

Снилась мне Петракова лядина, загадочный мрачный лес, вязкое гниющее болото и мерцающий камень. Пылающие глаза древних елей, выглядывающие из-за острых зелёных ресниц возникли в сновидении, создавая таинственную атмосферу. Я ощущала, как холодный ветер проникал сквозь каждую пору моей кожи, словно предвещая нечто зловещее. Внезапно скорбная луна осветила искрящийся камень. Заметила я промелькнувшую лисью тень около таинственного валуна. Очертания оборотня нарисовались на фоне затуманенной сумеречной лядины. Выглядел лисовик весьма грозно. Он скользнул глазами по камню, оскалил острые зубы, зарычал и принялся что-то вынюхивать.

Лис-оборотень подкрался совсем близко к валуну. Приготовился разрывать лапами мягкий грунт. Каждое движение сопровождалось глухим, но отчётливым грохотом, словно земля противилась вторжению зверя в свои недра. Я затаилась, созерцала это мрачное зрелище, почувствовала, будто время вокруг замерло. Мне почудились истошные стоны, детский плач, раздававшиеся на каждое движение лиса-оборотня. Звуки проникали глубоко в мою душу, бередили раны. Скрывая ужас под маской равнодушия, не отрываясь, смотрела я на эту мистическую сцену, словно меня приковали к валуну неведомыми нитями. Вдруг лисовик замер. Покрутился вокруг находки. Обнюхал, поднял острую морду к небу, и пронзительно завыл.

Показалось мне, что страдающая луна проронила слезу, созерцая действия дикого зверя.

Оборотень испарился, исчез мгновенно, так же внезапно, как и появился. Осталась я наедине с камнем и древним лесом.

Приблизилась, шагнула врерёд, желала рассмотреть, яму, разрытую лисом.

Увидела гробницу Петраковой лядины, хранящую намного больше тайн, чем можно было представить…

Заглянула и замерла…я увидела жуткое зрелище.