Медленные челюсти демократии

Правота Петена воссияла и утвердилась вполне, едва прошел ажиотаж послевоенных лет. Сохранив национальный колорит и этнические особенности, флаг, герб и гимн - европейская нация должна вписаться в общую картину. Надо чем-то разумно поступиться, но взамен нечто и получить: вид на жительство, талон на питание, оклад, пенсионную карточку. Философия коллаборационизма оказалась самой уместной политикой.

Не только Анри Петен проявил прозорливость, вписавшись в Третий рейх, но и сами лидеры Третьего рейха готовы были встроиться в демократическую модель - едва почувствовали, что рейху приходит конец. Так называемые сепаратные переговоры Гиммлера, активное сотрудничество Шелленберга с союзниками, двойная игра Канариса - той же самой природы. В конце концов, безразлично, как именно будет называться империя, важно то, что Империи потребуется верный солдат.

В сущности, реформы Горбачева той же природы: перестройка - это не просто изменение советского режима, это встраивание российского государства в тотальную социальную модель. Упертая в своей социалистической фантазии Россия - это просто-напросто плацдарм Второй мировой, который взят последним. Очень быстро советского руководителя научили, что для полноценного встраивания в мировую империю следует пожертвовать тем и этим, поступиться амбициями, отдать республики, идеологию, народ - но сколько же имперских пряников можно получить взамен!

Никто в послевоенной Франции не радовался петушиной голлистской политике - неразумность галльского изоляционизма ежесекундно подтверждалась в экономике, но, напротив, вишистская политика Саркози оказалась весьма уместна в современной демократической Империи.

Чем привлекательна Империя (иначе цивилизация) для либерального гражданина - ответ на этот вопрос дается гражданами ежечасно: плюрализмом, многосоставным характером структуры. Кажется, что в Империи всем найдется место, и это залог того, что никого не обидят. Негры, башкиры, мексиканцы и албанцы объединятся в одно большое тело - причем сохранят свои этнические и культурные особенности, а приобретут надежную крышу, пользуясь бандитским сленгом. Собственно говоря, имперская демократия «крышует» отдельные народности и маленькие гражданские права. И либерал, натерпевшийся от опасностей века, понимает, что надо прибиться к надежной «крыше» - чем ракетоноснее империя, тем больше надежд на личную независимость гражданина. Сербу личных свобод достанется крайне мало, если он не пристроится к «крыше» добровольно. А вот разумному обитателю Иерусалима, жителю Латвии или прогрессивному чеху - защита обеспечена. И чем же это плохо?

Гарантией свобод рядового маленького человека является политический плюрализм. Считается, что это основное достижение демократии, и лучше, чем плюрализм, ничего нет. Современный либерал смакует идею политического плюрализма, ему кажется, что после морока коммунистической догматики - именно плюрализм есть защита его маленьких прав. До известной степени это утверждение таит в себе опасность: общество, чтобы развиваться, должно иметь единую цель. Если принять пожелание либерала буквально и вообразить себе общество, не имеющее ясной политической ориентации, но раздерганное на мелкие партии - то ужаснешься перспективам такого плюрализма. Однако, если плюрализм прописан в теле Империи, беспокоиться не о чем. Империя развивается сообразно своим хищным инстинктам - экстенсивное поглощение варварских народов и есть ее обычное занятие. Однако, находясь внутри Империи, можно безмятежно наслаждаться плюрализмом - так насекомые, размножаясь в шкуре животного, нисколько не мешают основным занятиям зверя. Правда, в известной мере психология насекомых меняется от того, в шкуре какого именно зверя они живут. И чем крупнее хищник, тем плюрализм насекомых активнее и безнаказаннее.

Поразительное сочетание демократической и имперской психологий породило уникальные социальные позиции сегодняшнего мира.

Вероятно, любому из читателей приходилось слышать презрительные эпитеты, коими награждают нищих палестинцев - израильские евреи. Поразительным образом это можно слышать из уст эмигрантов из антисемитских стран, которые по себе знают, что такое унижение. Как еврей, который должен помнить о геноциде и Холокосте, может угнетать палестинца, объявлять его человеком, стоящим на низшей ступени развития, нежели он сам? Как может эмигрант из Советского Союза, который еще вчера протестовал против оккупации советскими войсками Афганистана, одобрять вторжение в Ирак и оккупацию того же самого Афганистана Америкой? Как может тот, кто пережил унижения тоталитаризма, славить генерала Пиночета - а все советские диссиденты отметились в этом деле? Как может либерал желать власти тотальной Империи? Ах, все это только кажется противоречивым - внутри демократической империи это самая распространенная логика.