Медленные челюсти демократии

Когда прямая демократия заменяется представительской, когда представители формируют номенклатуру, а номенклатура выбирает своего лидера - этот образовавшийся лидер делается воплощением народа, он становится воплощением демократии. Именно по демократическим законам и по демократической логике он пришел к власти - и отныне он «гарант» прав и свобод многих, он и есть демократия. Одновременно этот же самый человек является императором, поскольку вся полнота власти и все свободы принадлежат ему. Что с того, что он вознесен на вершину как символ свобод - он и сохранит в себе это значение, наряду с властностью императора. Таким гарантом свобод и власти одновременно был император Октавиан Август, и современные правители берут с него пример. Длительное правление, с необходимой жестокостью и разумными свободами, заботой о своем народе и порядком в колониях - идеал цивилизации. Чтобы лучше защищать гражданские свободы, настоящий демократический лидер должен стать диктатором, наладить институт преемников власти, сделаться полновластным господином страны.

Такой демократ-монарх есть естественное порождение демократии, и этой фигурой заканчивались все демократические республики. Так осуществлялся переход от римской республики к императорскому Риму, от французских республик к империям, от Веймарской республики к рейху, от советов - к Советской империи. Таким демократом-императором был Цезарь, таким был Наполеон, и Наполеон III был таким же; таким монархом-демократом был Сталин, такими избранниками-повелителями народа были Гитлер и Муссолини, и сегодняшние правители, длящие свое пребывание у власти во имя блага демократии, в точности такие же. Им все мнится, что они похожи на Октавиана Августа, но первая параллель, которая приходит на ум, - это амбициозный коротышка Наполеон III.

Чтобы такой лидер пришел к власти и стал представлять демократию и империю одномоментно, прежде него должна сформироваться демократически-имперская идеология. Иными словами, должен появиться демократ, искренне, без лести преданно, любящий империю, срастивший в своем сознании эти понятия так, что кажется: одно без другого не существует. Эта задача и решалась в последние десятилетия в капиталистической России.