Медленные пули

Я коснулась панели запуска.

Двигатели модуля сработали без обратного отсчета и без малейшего промедления. Раздался глухой металлический звук, точно ключ провернули в замке, и стало тихо. Из-за огромной массы нашего корабля отдачи мы не почувствовали. Но сквозь ближайшие иллюминаторы мы с Прадом увидели, как небольшая ромбовидная капсула стремительно понеслась прочь; вращение корабля словно бы искривило ее траекторию относительно покрытого белым полушария планеты. Двигатели должны были проработать ровно столько, чтобы донести капсулу до края атмосферы, а потом ее ждал огненный, практически неконтролируемый спуск на поверхность. К тому времени, как обгоревший корпус достигнет земли, топливные баки будут пусты, и никакой возможности вернуться в космос не останется.

– Мне почти до самого конца казалось, что ты все-таки собираешься убить его, – сказал Прад, когда мы окончательно потеряли падающий модуль из вида.

Я кивнула в сторону планеты:

– А почему ты думаешь, что это – не смертный приговор?

– Я не думаю, Скар, что ты способна на такое. Тебе нравится считать, что ты так же способна на жестокость, как и Орвин, но это неправда. Ты хочешь, чтобы он искупил свои грехи и помог этой планете.

Тут я услышала шаги, которые быстро приближались к нам с двух сторон.

У меня по-прежнему был нож, и синяк Прада уже выглядел лучше.

– Ну ладно! – рявкнула я. – Ты свое дело сделал!

С одной стороны появились Йесли со Спраем, а с другой – Сакер и Мураш.

– Что тут за… – начал было Спрай.

– Он улетел, – сказала я. – Я его отпустила.

– Нет, – уверенно произнесла Сакер. – Она не могла этого сделать. Он все еще в своей камере. Это какой-то странный блеф.

– Боюсь, она говорит чистую правду, – сказал Прад, потирая ушибленную челюсть. – Я все видел. Она забрала Орвина из камеры и ввела ему медленную пулю. Модуль уже вошел в атмосферу. Назад его не вернешь.

– Я думала… – начала было Йесли.

– Ты думала что?

– Что ты убьешь его, только дай тебе шанс. Отплатишь ему за все, что он сделал с тобой.

– Я и отплатила.

– Но с другим намерением, – сказал Спрай. – Не чтобы помучить его, а чтобы сделать его полезным для нас. Это и был твой план, да?

Я кивнула. Врать не имело смысла.

– Мураш знает этот мир лучше всех нас. Но мы не могли послать Мураш – она слишком ценна для нас. – Я виновато посмотрела на нее, извиняясь. Я знала, что вскоре мы прыгнем прочь из этой системы, прочь от ее дома, и не было никаких гарантий, что мы когда-либо вернемся. – Прости, Мураш, но так оно и есть. И в любом случае ты оказалась бы для людей внизу почти такой же чужачкой, как и Орвин.

Лицо Мураш словно окаменело. Даже не знаю, что ей не понравилось больше – что она не сможет вернуться или что я сочла Орвина приемлемой заменой.

Военный преступник вместо героя. Неважная сделка. Но я подозревала, что впереди нас ждут и более сложные сделки.

Позднее мне разрешили посмотреть, как модуль Орвина проходит через атмосферу, – наши датчики его видели. На корабле все было не новым, и я в глубине души сомневалась, будет ли модуль функционировать как полагается. Но приземление Орвина вполне соответствовало строго определенным параметрам выживаемости. Наши наблюдения показали, что он опустился в покрытой лесом гористой местности, заваленной снегом. У нас не было прямого визуального изображения, только яркая тепловая клякса, единственная горячая вещь в этом краю, но телеметрическая связь с модулем и функционирующая пуля говорили о том, что ничего плохого не случилось.

Целый час не происходило никаких событий.

Модуль был неактивен, медленная пуля в пространстве не перемещалась – во всяком случае, в заметных пределах. Возможно, несмотря ни на что, я слишком поторопилась и запустила модуль до того, как Орвин пристегнулся. Возможно, несмотря на данные телеметрии, что-то пошло не так: случилась авария, а модуль оказался поврежден слишком сильно, чтобы сообщить об этом.

С другой стороны, я бы тоже не спешила покидать эту штуку. В модуле было безопасно и тепло, и я не соврала насчет припасов и оборудования. А снаружи – только снег, холод да глухой лес, тянущийся на сотни километров во все стороны. Даже с учетом имеющейся на борту провизии, пеший переход через этот суровый край должен был стать адом. Кроме того, впереди не маячили тепло, свет и блага цивилизации. Лучшее, на что наш посланец мог рассчитывать, – это чуть-чуть приподняться над темными веками. Холодные комнаты, темные ночи, жизни, исковерканные войной, невзгоды, болезни и перспектива ранней смерти почти для всех. Надо быть сумасшедшим, чтобы покинуть модуль.

Но рано или поздно ему придется это сделать. Он может тянуть до последнего момента, когда голод и холод вынудят его выйти, – или поступить разумно и пуститься в путь немедленно, пока он в наилучшей форме.

Мы ждали.