Медленный яд (СИ)

Но терпеть, пока она соберется, пока приедет, я не могу. Повторяю движение, понимая, что до разрядки не так уж и много. Представляю Алину и чувствую, что сбиваюсь с настроя, а в паху призывно тянет, словно заставляя вспоминать, как я хотел эту гребаную суку. И как только перед глазами в очередной раз предстает Влади, возбуждение накатывает с новой силой. Ускоряю движение, сосредотачиваясь на образе Сашки. На ее полной груди, обтянутой майкой с тонкими бретельками. Она не знает, что ткань бюстгальтера не скрывает ее соски, когда она возбуждена — на майке сразу же появляются две отчетливо выделяющиеся точки.

Вспоминаю, как она облизывает губы, чуть склоняя голову, и кончаю. Липкая влага наполняет ладонь, а я, наконец, выдыхаю. Напряжение, сковывающее меня все это время, постепенно отпускает, расслабляются мышцы шеи и рук.

Я только что дрочил, как пиздюк, представляя левую бабу. Блядство.

С ощущением ненависти к самому себе и к Влади, снова иду в ванную. Склоняюсь над раковиной вперед, касаясь лбом зеркала и открывая кран с водой.

Не успеваю как следует вытереть руки, как слышу звонок у входной двери.

Первая мысль — вернулась назад? Надеваю те же самые джинсы, проклиная звонящего, кем бы он не был.

Нарочито медленно иду к двери, заглядывая в глазок. Алина. Это-та откуда?

Стоит мне впустить ее, как она фурией влетает в квартиру, цепко оглядывая ее.

— И тебе привет, — говорю громко, не скрывая недовольство.

— Я видела эту девушку из парка. Она выходила из твоего подъезда?

— Это ты мне сейчас сцену закатить пытаешься? Слишком спокойно живется? — удивляюсь я, а Алина недовольно поджимает губы, — если ты про Влади, то мы работаем с ней в одной фирме. И к сожалению, мне приходится с ней видеться.

— Дома? — последнее проявление ревности, которое я полностью игнорирую. Сажусь на диван, вытягивая ноги, врубаю телик.

Если она продолжит в таком же духе, махом вылетит из моего дома. Но Алина слишком умная. Она берет себя в руки, делает грустное лицо и садится рядом, подныриваю под мою руку. Я не сопротивляюсь, но и не двигаюсь к ней на встречу.

— Не злись, Поддубный. Если женщина не ревнует, значит, ей все равно. А мне — нет.

— Ценное замечание, — не поворачивая головы говорю я.

— Ладно, ладно, я вела себя как истеричка. Зачем она к тебе приходила?

— Принесла бумаги, — вру, особо не заморачиваясь, — а ты чего не позвонила?

— Я телефон утопила, — Алина вздыхает, — так что придется пока без связи.

— Ну в чем проблема, съездим, возьмем новый, — похоже, только ради этого она и пришла ко мне. И чем тогда Алина отличается от Влади? Тем, что не пытается пока меня отправить на тот свет? Снова закипает злость, но я сдерживаюсь. Телефон — херня, и уж точно не стоит того, чтобы я из-за этого парился.

— Спасибо, Илья, — она не изображает дурочку, хлопая в ладоши, просто тянется ко мне губами, скользя пальцами с неярким маникюром по груди. Я отвечаю на поцелуй, не чувствуя ровным счетом ничего. Задаюсь вопросом — какого хрена? Так не должно быть.

Сжимаю грудь Алины, играю с соском, но ничего. Пусто.

Я ее не хочу. 

— С тобой все в порядке? — шепчет девушка. Слышу в ее голосе намек на разочарование, и это напрягает.

— Извини, детка, устал на работе.

— Может тогда ротиком? — в попытке хоть как-то реабилитировать ситуацию она скользит вниз, расстегивая ширинку джинс, но я беру ее руку, отстраняя.

— Не сейчас. Поехали лучше за мобильником тебе. Решила уже, какой хочешь?

— Дааа, — с готовностью вскакивает она, поправляя длинные волосы, и называет последнюю модель айфона.

Кто бы сомневался.

Глава 21. Александра

С папой дома не в пример легче.

Мы пьем чай с малиновым вареньем, сидя на кухне. Будь мама дома, она давно бы вытолкала нас в гостиную, но ее нет, и я не спрашиваю, где в это время она может бродить. Папа рассказывает о студентах, и я киваю головой в такт его словам, отключаясь. Мне важно не то, что он говорит, просто хорошо слушать родной голос, знакомые черты лица.

Родительский дом все больше кажется чужим. Странное ощущение, особенно, когда я впервые приехала сюда спустя месяц после свадьбы. Заходишь за порог, где все так привычно и знакомо, но мелочи, из которых все и строится, вдруг находятся на других местах. И ты понимаешь, что это уже не твой дом, твой там – с мужем, который ты только обживаешь и пытаешься привыкнуть.

- А он мне говорит: да я вообще сюда на спор поступил. И это лучший ученик курса.

- Удивительно, - поддакиваю отцу, подливая ему в большинстве чашку чай. Пока не видит мама, пьем из простых, больших чашек, которые обычно стыдливо прячутся при гостях в дальний угол шкафа. На папиной нарисован толстый кот, дремлющий на подоконнике, на моей – цветы. Есть ещё одна, третья, небесно-лазурного цвета, с надписью «Лиза».

Когда дверь с шумом открывается, я делаю вид, что не слышу, до последнего не оборачиваясь. Отец поглядывает на меня из-за чашки, оценивая реакцию, а потом все же встаёт. Я понимаю, что прятаться глупо, слыша, как громко раздевается мама.