Медленный скорый поезд

— Ты кто? — спросил у Пастуха начальник поезда.

— Пастух я, — сказал Пастух. — Дело у меня к вам на миллион как минимум.

— Говори, — разрешил начальник.

Пастух выложил на приоконный стол нужную в данный момент ксиву. Серьезную. В кожаных корочках с золотом.

Начальник поезда пошарил по столику, нашел очки, насадил их на нос.

— Ага, — сказал, — доблестные комитетчики бдят нощно и денно. А мы, простые железнодорожники, на кой вам хрен?

— Нет больше комитетчиков, — объяснил грустно Пастух. — Есть федералы-безопасники, фээсбэшники попросту. Но это к слову. А коли к делу, то без простых железнодорожников нам, федералам, никак. Вот мне, например. Спешу сообщить, что в подведомственном вам железнодорожном составе до сего дня имел наличие особо опасный преступник по кличке Белый или Слим, разыскиваемый Интерполом…

— Имел наличие, говоришь, — встрял начальник поезда, — а что ж ты его не повязал, не сунул под полку? Или упустил?

— Упустил, — повинился Пастух. — Он слишком внезапно возник и так же внезапно исчез…

Пастух в общем-то не соврал. Все и впрямь случилось внезапно: и появление Слима в поезде, и исчезновение его из оного. А прочие подробности про Слима и личные взаимоотношения с ним Пастух пробалтывать не стал. Ни к чему это.

— И чем я тебе могу помочь? — спросил начальник поезда. — Остановить поезд? Могу. Он в этом рейсе уже останавливался нештатно, можно продолжить… Ты сойдешь. И что потом? Как в песне: мы пойдем с конем по полю вдвоем? Плохо себе представляю…

— Останавливать не надо, — сказал Пастух. — И сходить не хочу. И помогать мне пока не надо. Я всего лишь информирую. Мало вам недавних приключений с бандой?

— Хватает. Но мы были предупреждены о возможном нападении. И вояки тоже. Сошло ведь все удачно, верно? Я, кстати, тебя заметил. И у машинистов еще: там твой парень был?

— Мой. Кто старое помянет, как говорится… Я не о минувшем. Я просто предупреждаю на ближайшее будущее: возможны нежелательные инциденты.

— Чуйка у тебя, что ли, такая?

— Можно и так сказать.

— Спасибо, Пастух, за упреждение. Учтем. Выпьешь на дорожку?

Последний вопрос явно предполагал конец беседы и немедленное расставание.

— Пойду я. — Пастух встал, оперся обеими руками о приоконный столик, наклонил голову, глянул в лицо начальнику поезда. — Спасибо, что выслушали.

И пошел было обратно.

Ан карточный партнер и собутыльник поездного начальника вслед на отменном русском языке вопрос кинул:

— А не бывал ли ты когда, мил человек, в городе Хорог?

— Случалось, — подтвердил Пастух.

И вспомнил: август девяносто третьего года, страна уже второй год как разваливается вовсю, нежданный инцидент в тамошнем аэропорту, группа вооруженных боевиков пытается высадить из рейсового «ЯК-40» собравшихся в Душанбе пассажиров, ор, мат, жара, восемьдесят с лихом человек вбилось в узкое тело самолетика, штатно вмещающего всего тридцать два. Плюс — экипаж…

Наличествовал этот мужик, корешок начальника поезда, в том самолете или рядом с самолетом, и автомат у него был, и бородка, кажется, имела место… Времени с того пролетело аж двадцать лет!..

А память на лица у Пастуха профессиональной была, отчетливой. Что однажды в памяти отметилось, то не пропадает. Как, выходит, и у карточного партнера поездного командира.

Спросил вежливо:

— Нормально тогда долетели?

— Сам, что ли, не знаешь? — засмеялся мужик. — Доехали, блин… В речку Пяндж и доехали. На резиновом ходу. И ку-ку. Четверо всего выжили…

— Вы — один из четырех?

— Я — один из оставшихся на летном поле. Экий ты, однако, памятливый, сил прямо нет.

— Профессия, — сказал Пастух. — Да и вам на память, полагаю, сетовать зря…

— Что было, то сплыло, — сказал мужик. — Присядь, выпей с нами водовки, помянем старое.

Пастух сел. Ему было любопытно: столько ж лет с того пролетело, он в девяносто третьем совсем молодым был, в Таджикистан попал с третьего курса училища, хотя пострелять уже много удалось… Странная встреча!.. Ощущение, будто в этом поезде нарочно собрались или еще собираются — долгий путь впереди! — тени незабытого живого прошлого: Слим, мужик из Хорога, да и Стрелок — тоже «прошлый» человек…

Мужик прибавил к двум стопарикам третий чистый, разлил водку, сказал:

— Ну, как у нас на Востоке иной раз говорят, за ненужные встречи!

Чокнулись. Выпили. Закусывать не стали.

— А вы до сих пор в Хороге живете? — Пастух, как кошка, трогал лапой воду, коснулся прошлого — не забытого ничуть.

— Бывает и так, — сказал мужик. — Я вообще-то много где живу. Вот во Владике пожил. Доеду до Москвы — в ней поживу.

— А по профессии вы кто?

Вопрос вроде бы казенный, «железнодорожный»…

— Странник я, — засмеялся мужик. По-русски он говорил без малейшего акцента. — Человек мира. На одном месте неинтересно, путешествовать люблю.

— А еще что любите?..

Задавал, как школьник, общие пустые вопросы, а на самом деле пробовал раскачать восточного неговорливого человека — вдруг да что сорвется с языка, хоть бы и намек, хоть бы и краешек его сути. Хотя, понимал, вряд ли, не на того напал.