Медленный скорый поезд

— Так, проехали… — сказал Пастух. — Вот что, Марина, вам придется на время перебраться в другое купе. Это в нашем вагоне, там женщина одна едет.

— Ей нужна помощь?

— Не ей. Нам со Стрелком нужна… — Пастух попытался осторожно объяснить ситуацию, не скрывая, в общем, сути. — В поезде объявился один персонаж, который вооружен и опасен. И по старой памяти имеет на меня большой зуб. Очень не хочется, чтоб стрельба началась.

— Это что, так серьезно?

— Полагаю, что да. Да вот и Стрелок подтвердит, он этого персонажа тоже знает.

— Серьезный человек, — подтвердил Стрелок, — тот еще гад.

— А зачем мне в другое купе?

— На всякий случай, — сказал Пастух. — Береженого, как известно… А я тут один останусь, буду оборону держать. А Стрелок — рядом…

Марина молчала. Переваривала услышанное. Без лишних эмоций, даже без дурацких вопросов типа: а если стрельба в вагоне начнется, а если паника, а если всех перебьют, поскольку перегородки между купе отверткой пробить можно, а уж пулей… Пастух хотел верить, что она вышеназванную суть здраво поняла, и то ладно.

— Пойду с новой соседкой познакомлюсь, — абсолютно спокойно сказала она.

Нашарила ногами обувку, встала и пошла.

— Супер! — восхищенно сказал ей вслед Стрелок. — Мне б такую жену лет через десять…

— На пенсию намыливаешься? — поинтересовался Пастух. — Погоди. Рановато. Приедем в Москву — помечтаешь. А пока — Тулун вот-вот.

— Слим в Тулуне вряд ли объявится, — сказал Стрелок. — Стоянка там — две минутки всего. Даже если он в поезде — а он, тварь, наверняка в поезде, — он выжидать станет. Я его не отыскал, а он меня точно видел. Он же у нас большой тактик, он выпасет момент, а то и организует его. Всякого ждать можно…

— Не хочется ждать очень. Но вариантов нет. Раз уж ты его не углядел, значит, он маскирнулся славно. И тебя наверняка засек, ты прав. И порадовался. Двое-то интересней, чем один… Кстати, я в тамбурах камеры прицепил, изображение у меня на айфоне. Фигня, конечно, но ничего другого нет.

Помолчали. Стрелок спросил:

— Я в своем купе остаюсь?

— Естественно, — ответил Пастух. — Две позиции лучше одной. Но это слишком просто и очень шумно. Хотелось бы взять его без стрельбы.

— Он сильный кабан.

— Мы тоже не слабые.

— Еще больше шуму будет… Лучше бы повязать его в тамбуре.

— А если он по крыше пойдет? И через стекло стрельнет? Ему это запросто… А если он по Маринину душу, а не по твою?

— Может, и так… Но он не знает, что Марина купе сменила.

— Давай исходить из того, что он знает все.

— Тяжелая задачка, Пастух. И плюс ко всему: мы понятия не имеем, когда он пойдет на дело. Трое суток впереди. И еще: а если он на этот раз не один?

— Он всегда один, — сказал Пастух. — В этом его сила. Нам даже на опережение не сыграть: он, как всегда, — призрак. А мы — вот они. Но есть махонькое преимущество: у него одного две обязательные цели, а у нас с тобой на двоих — одна. Движущаяся.

— Ты и Марина? А я?..

— Тебя ему убивать в принципе незачем. Ты ж ему не враг.

— Я — свидетель, — сказал Стрелок. — Здесь и сейчас. А он свидетелей не оставляет. Так что у него как минимум три цели… Ты у нас умный и талантливый, Пастух, а я всего лишь хороший снайпер. Что мне-то делать?

— Ты сядешь в купе, где сейчас Марина, и станешь травить анекдоты и разные смешные военные байки. Марина поймет, она умная, а ее соседку ты заговоришь. А лучше спать обеих уложишь. И будешь ждать. Отовсюду. Через дверь, через окно, через вентиляцию… Это к слову. Я уверен, что Слим пойдет в открытую. В лом ему убивать меня из-за угла. Я его убил… ну, как бы убил… тоже в открытую, он тем и ответит. Какой бы он говнюк ни был, а в смелости и мастерстве ему не откажешь. Поэтому дверь купе не запирай, слушай коридор. Как надо слушай. А я его у себя подожду. Помни: на тебе — Марина. Она тоже — его цель, полагаю. Время пошло…

А время тихой сапой шло к полуночи, вагон присмирел, хождения в туалет вроде как прекратились, двери всех купе позакрывались. Сон в вагоне скорого поезда — хороший сон, крепкий, без сновидений совсем. Пастух вышел в коридор, сел на откидную сидюшку напротив двери в их с Мариной купе и стал ждать. Чего-нибудь. Он хорошо умел ждать, когда очень надо. Сейчас как раз было очень надо.

Время текло медленно-медленно, а поезд в ночном черном пространстве мчался быстро-быстро, и казалось Пастуху, что он, поезд, мощно опережает время, как придумали бы фантасты, романы которых Пастух любил почитать иной раз. Там, в их романах, все у героев выходило само собой, по щучьему веленью, потому что фантастика не имеет рамок — что хочется автору, то и случается вмиг. Без объяснений! И Пастуху, каменному мужику с железными нервами, хотелось, чтоб пространство свернулось лентой Мебиуса и поезд пронзил бы ее насквозь и сразу б оказался в нужной далекой точке, именуемой Москвой. И все это сослагательное наклонение стало б явью и закончилось ладно.

Мечты, мечты! Как тщетны они и смешны…