Медная пуговица. Кукла госпожи Барк

— Из Москвы… выбыл?.. — медленно повторил Смит.

— Если бы не эта неожиданность, то мы уже сегодня освободили бы вас, — словно не слыша его слов, продолжал полковник.

— Куда уехал Сайкс? — перебивая его, взволнованно сказал англичанин.

— Сейчас скажу, — роясь в бумагах и как бы не находя нужной, ответил полковник. — А–а, вот она, радиограмма: «К сожалению, помочь в этом деле не можем запятая так как мистер Сайкс восемь дней назад отбыл через Иран на родину точка»… — прочел полковник, поднимая глаза на «Смита». — Да, в этом деле помочь не может запятая, — снова сказал он, — так что выходит вам точка.

— Я не понимаю вас… о какой точке, о чем вы говорите? — поднимаясь с места, сказал Смит.

— А это в русском языке есть такое выражение: «Вот в чем запятая». Может, слышали? Нет? Это так говорят, когда на пути встает непреодолимое затруднение, как, например, сейчас у вас. Да вы присядьте, не надо волноваться…

Смит сел, не сводя глаз с полковника.

— А слово «точка» означает — конец. То есть положение, при котором все понятно, и продолжать дальше игру не следует. Лишняя трата нервов и времени.

Смит спокойно выслушал полковника и только сильней затянулся папиросой.

— Не понимаю, о чем вы говорите, господин офицер?

— О вас, дезертире, бежавшем после ряда совершенных преступлений к немцам!

При этих словах Смит улыбнулся.

— К немцам? Я бежал к немцам? Вы шутите, господин офицер! Наоборот, я бежал от них к русским… Я — офицер Британского королевского воздушного флота…

— Может быть, может быть, — равнодушно согласился полковник и нажал кнопку звонка. — Попросите ожидающих, — сказал он вошедшему солдату.

Смит не без тревоги посмотрел на дверь.

В комнату вошла женщина в форме лейтенанта административной службы.

— Садитесь, пожалуйста, сюда, — указывая на кресло, стоявшее против Смита, сказал полковник.

Женщина поклонилась и села.

— Поговорите, прошу вас, с вашим соотечественником и, кажется, даже согражданином. Ведь вы из Соутгемптона? — сдерживая улыбку, протянул полковник.

— Да, я оттуда, — сказала женщина и, повернувшись к Смиту, спросила: — А вы тоже из нашего города?

— Я уже говорил на допросе, что я из Соутгемптона, летчик, что отец мой — крупный коммерсант Смит и что я служил офицером на аэродроме Лайон…

— Кстати, скажите, пожалуйста, к какому графству приписан наш Соутгемптон? — тихо спросила женщина.

— Графству? А черт его знает к какому, кажется, к Дерхему или Кенту… разве это существенно? Откуда я могу это знать? — сверкнув глазами, сердито сказал Смит.

— Нет, это важно, это знает каждый соутгемптонец, так же, как и всякий другой англичанин, приписанный к какому–нибудь графству. Это необходимый штрих каждого гражданина Великобритании. Кстати, Соутгемптон всегда, уже сотни лет, как находится в графстве Уиндзор…

— Я сам отлично знаю его. Я и родился в этом графстве, и надеюсь, и умру в нем. Смешно было бы мне не знать этой простой вещи, а если я сразу не сказал вам о графстве Уиндзор, то только потому, что самому было любопытно знать, с кем я имею удовольствие говорить.

— …Кстати, такого графства — Уиндзор, в Англии нет, есть королевский Виндзорский дворец и старый Уиндзорский замок, — не отвечая Смиту, сказала женщина, повернувшись к улыбающемуся полковнику.

— Неправда!.. Вы сами!.. — вскакивая с места, закричал Смит.

— Потише и спокойнее! — предупредил его полковник. — Лучше закурите и помните, что здесь вы не в кругу своих немецких друзей.

Смит зорко и внимательно глянул на говорившего и, сдерживаясь, сел на стул.

— Не можете ли вы сказать мне, как долго вы жили в Соутгемптоне? — ровным и по–прежнему тихим голосом произнесла женщина.

Смит насторожился и не сразу сказал:

— Я уже говорил, что это мой родной город и что я родился в нем.

— А что такое «Нетли»? — спросила женщина.

Смит медленно поднял на нее глаза, обдумывая ответ.

— Нетли? — переспросил он.

Женщина молча кивнула головой.

— Не припомню!.. Разве можно знать всякую мелочь!

— Нетли — это не мелочь, это большое местечко в девяти милях от города. Там живут моряки, рыбаки, и туда на регулярно отправляющихся автобусах ездят отдыхать и купаться все соутгемптонцы… если они настоящие горожане, — спокойно объяснила женщина. — И, наконец, последний вопрос. Вы сказали, что аэродром «Лайон» находится под городом Соутгемптоном, может быть… Ну, а что такое «Лайонс» и чем оно замечательно для населения?

— Господин офицер, я просто не хочу отвечать этой особе… Меня возмущает подобного рода ловушки и инквизиторские приемы… — сказал Смит.

— Почему же? Наоборот, это в ваших интересах, и правильные ответы на вопросы этой дамы только помогут вам доказать, что вы англичанин Смит из Стоутгемптона, а не… — полковник сделал паузу и добавил: — ведь господина Сайкса нет, он в Иране, никто же другой в миссии не знает вас и не берется подтвердить ваше британское происхождение.

— Хорошо! Лайон, как известно, означает «Лев», а «Лайонс» — «Львы», — так называют себя летчики нашего аэродрома, улетающие бомбить немцев. Это несколько романтично, но это так… — гордо сказал Смит, откидываясь на стуле.