Медное королевство

Ни одна его мечта никогда не сбудется. За то, что сделал Дара, за то, что он собирался сделать, он не имел права на мечты. Но у Нари и Джамшида тоже были мечты. И у его солдат. Их дети станут первыми Дэвами за века, которые вырастут, не зная гнета чужеземного ига.

Он должен был верить в это.

Солнце за горами вспыхнуло багрянцем, и из освещенного костром лагеря донесся глубокий, ритмичный барабанный бой, отвлекая от мрачных мыслей. Их группа собиралась, пока Манижа готовилась к церемонии заката у импровизированной купели огня. Ею служила простая медная чаша, стоявшая на каменном круге, и Дара невольно подумал о великолепной сверкающей купели в Великом храме Дэвабада.

Он присоединился к шеренге усталых солдат, погрузил руки в горячий пепел жаровни и провел им по рукам. Собравшиеся выглядели подавленными, но это было неудивительно. После смерти Мардония большинство его воинов впервые увидели, на что способен зульфикар. Добавьте к этому слухи о паре, убившем скаутов Гезири, который неумолимо распространялся, и это создало напряженную, гнетущую атмосферу в лагере.

Манижа поймала его взгляд и поманила к себе.

– Ты нашел марида? – спросила она.

Он сморщил нос.

– Разлагается на камнях на другом берегу, все так же самоуверен. Но мариды готовы нам помочь. Я намекнул, какие будут последствия, если они нас предадут.

– Я не сомневаюсь, что он тебя понял.

В черных глазах Манижи мелькал озорной огонек. На следующее утро после их ссоры она снова сменила гнев в адрес Дары на милость. Оно и неудивительно. В конце концов, она победила в споре, поставив его на место несколькими точными словами.

– А ты готов?

Его ответ был автоматическим.

– Я всегда готов служить Дэвам.

Манижа коснулась его руки. У Дары перехватило дыхание от магической волны спокойствия, принесшей пьяную легкость, прокатившуюся через него.

– Твоя преданность будет вознаграждена, мой друг, – тихо ответила она. – Я знаю, у нас были разногласия, и я вижу, что ты на грани отчаяния. Но наш народ узнает, что ты для них сделал. Все до единого. – В голосе звучало напряжение. – Мы в долгу перед тобой, и за это я обещаю тебе, Дара… Я позабочусь о том, чтобы ты обрел счастье.

Дара моргнул, и те чувства, которые он старался заглушить на обратном пути, снова готовы были перехлестнуть через край.

– Я не заслуживаю счастья, – прошептал он.

– Это неправда. – Она коснулась его щеки. – Верь, Дараявахауш э-Афшин. Ты – дар свыше и спасение нашего народа.

Противоречивые эмоции бушевали в его сердце. Видит Создатель, ему хотелось верить в ее слова. Снова всем сердцем посвятить себя вере, которая когда-то давалась легко, а теперь казалась непостижимой.

Вот и заставь себя. Дара уставился на Манижу. Ее старая чадра и потертая медная чаша, стоявшая перед ней, были далеки от великолепного церемониального одеяния и ослепительной серебряной купели, содержавшейся в Великом храме, но она все еще бану Нахида, избранница Сулеймана, избранница Создателя.

Ей удалось успокоить его смятение.

– Я постараюсь, – пообещал он. – Кстати… Я хотел бы сделать кое-что после церемонии. Подарок, чтобы всем в лагере поднять настроение.

– Звучит восхитительно. – Она кивнула остальным, сидящим на траве. – Присоединяйся к товарищам. Я хочу произнести речь.

Дара сел рядом с Иртемидой. Манижа подняла руку в благословении и склонила голову вместе с остальными, сложив ладони перед собой. Изумруд его кольца поймал уходящий свет, мерцая сквозь копоть, покрывающую его пальцы. Дара наблюдал, как Манижа совершает обрядовые движения, наливая свежее масло в стеклянные лампады, качающиеся на поверхности кипящей воды, и поджигая их палочкой горящего кедра. Она прижала ее ко лбу, пометив лоб священным пеплом, и закрыла глаза. Ее губы зашевелились в безмолвной молитве.

А потом она шагнула вперед.

– Вы все ужасно выглядите, – прямо сказала она. У некоторых от ее слов поникли плечи. Но затем ее губы растянулись в редкой искренней улыбке. – Это ничего, – по-доброму добавила она. – Вы имеете право чувствовать себя ужасно. Вы последовали за мной, хотя мои слова могли показаться глупой мечтой, и вы следовали им прилежно, чем уже заслужили право на покой в вечных садах Создателя. Вы держите язык за зубами, когда у вас много вопросов. – Она смотрела на них, останавливаясь на каждом мужчине и женщине поочередно. – И за это я вам обещаю, дети мои… будь то в этом мире или в следующем, вы и ваши близкие не будут нуждаться. История запомнит ваши имена, а наш народ поклонится вашим иконам в Великом храме.

Но не сейчас. – Она обогнула купель. – Подозреваю, кое-кто из вас беспокоится, что мы торопимся. Прибегаем к страшным и жестоким методам. И что нападение во время священного праздника – грех.