Медное королевство

Рядом со мной. Али изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Потому что впервые в жизни эти простые слова – напоминание о сыновнем долге, долге Гезири, атрибут одной из самых привилегированных и надежных позиций в их мире…

Наполнили его абсолютным отвращением.

Когда он наконец заговорил, голос его дрожал.

– Что ты собираешься делать со мной, аба?

Гасан встретился с ним взглядом, и буря эмоций отразилась в его серых глазах.

– Не знаю, Ализейд. Я разрываюсь между тем, чтобы объявить тебя моим эмиром и казнить. – Когда глаза Али расширились, он продолжил: – Да. Ты прекрасно справишься с должностью. Правда, дипломатии тебе не хватает, но ты лучше разбираешься в военных делах и экономике города, чем твой брат. – Он уронил тюрбан. – Ты также самый безрассудный и принципиальный человек, которого я когда-либо встречал, возможно, это самая большая опасность для положения Дэвабада с тех пор, как заблудшая Нахида вошла к нам с Афшином под боком.

Его отец вышел из-за стола, и Али заметил, что отступает назад. Воздух между ними накалился. И, да простит его Бог, когда Гасан пошевелился, взгляд Али упал на кинжал на поясе отца.

Восстание Зейди аль-Кахтани началось с кинжала в горле. Это было бы так просто. Так быстро. Али будет казнен, возможно, он попадет в ад за убийство собственного отца, но тиран Дэвабада исчезнет.

И тогда Мунтадир займет трон. Он видел, как себя ведет его брат, охваченный паникой, скорбью и паранойей. Он почти наверняка перейдет в нападение, арестовав и казнив любого, кто связан с Али.

Али заставил себя посмотреть отцу в глаза.

– Я всегда старался действовать только в интересах Дэвабада. – Он не был уверен, с кем говорит, с отцом или с темным желанием в голове.

– А теперь я приглашаю тебя действовать по-своему, – сказал Гасан, по-видимому, не подозревая о смертоносных мыслях, зародившихся в голове его сына. – Я посылаю тебя обратно в Ам-Гезиру после Навасатема.

Чего угодно ожидал Али… но не этого.

– Что? – слабо повторил он.

– Я отправляю тебя обратно. Ты официально откажешься от своих титулов и найдешь способ полностью разгладить отношения с Аяанле, но зато ты уедешь с моим благословением. Ты можешь жениться на местной женщине и ухаживать за посевами и каналами с детьми, которых дарует тебе Всевышний.

– Это ловушка? – Али был слишком ошеломлен, чтобы быть дипломатичным.

– Нет, – отрезал Гасан. – Это последний шанс для меня, если я не хочу казнить своего сына. – Он почти умоляюще посмотрел на Али. – Я не знаю, как заставить тебя прогнуться, Ализейд. Я угрожал тебе, я убил твоих союзников-шафитов, изгнал твою мать, подсылал к тебе убийц… и все же ты идешь наперекор. Я надеюсь, твое сердце окажется слабее, чем твое чувство справедливости… или, может быть, мудрее.

Прежде чем Али успел остановиться, он мысленно увидел Бир-Набат. Своих учеников и его поля, услышал свой смех за кофе с Любайдом и Акисой.

Жена. Семья. Жизнь вдали от пропитанной кровью истории Дэвабада и озера, населенного призраками маридов.

Али почувствовал себя так, словно его ударили в живот.

– А если я откажусь?

Гасан выглядел раздраженным.

– Это не предложение, Ализейд. Ты уедешь. Ради Бога… – В его голосе прозвучала нотка отчаяния. – Ты позволишь мне осчастливить хотя бы одного из моих детей? Ты хотел вернуться, не так ли?

Так и было. Отчаянно. Часть Али все еще хотела назад. Но как оставить свой дом королю, который, по мнению принца, больше не заслуживает править им.

– Не предлагай мне этого, – взмолился он. – Прошу.

Желания Али, должно быть, ясно читались на его лице, потому что тихое раскаяние охватило отца.

– Да, я забыл, что бывают ситуации, когда доброта – самое страшное оружие.

Али дрожал.

– Аба…

Но отец уже проводил его прочь.

– Мои люди отвезут тебя обратно в больницу. Условия остаются прежними.

– Подожди, пожалуйста…

На этот раз дверь тихо захлопнулась у него перед носом.

26 Нари

Нари скрестила руки на груди, скептически глядя на седло, лежавшее на груде подушек перед ней.

– Ни в коем случае.

– Но это же безопасно! – настаивал Джамшид. Ухватившись за поручни, вделанные в раму седла, он подтянулся на сиденье. – Смотри. – Он указал на приподнятую спинку. – Это для компенсации слабости в нижней части тела. Я могу привязать ноги и использовать хлыст для верховой езды.

Она покачала головой.

– Ты упадешь и свернешь себе шею. А кнутовище? Ты не можешь управлять лошадью с тростью.

Джамшид посмотрел на нее.

– Моя дорогая бану Нахида… Я говорю это с величайшим уважением, но ты, возможно, последняя женщина в Дэвабаде, чьих советов по верховой езде стоит слушать. – Нари нахмурилась, и он рассмеялся. – Ну что ты… Я думал, ты обрадуешься. Это проект твоей доктора-шафитки. Мы обмениваемся навыками! – пошутил он. – Разве ты не этого хотела?

– Нет! Я думала, мы могли бы попробовать какие-то из ее методов лечения, чтобы через несколько лет ты сел на лошадь, не нуждаясь в трости.