Медное королевство

В восточном крыле было тихо, когда пришел Али, только пара плиточников заканчивала кладку на последнем участке стены, и маленькая пожилая женщина в выцветшем цветочном платке стояла у парапета, выходящего в сад, всем весом опираясь на трость. Предположив, что это та самая женщина, которую имел в виду Абу Нувас, Али подошел к ней. Может, она чья-то бабушка? Не в первый раз родственники приезжали сюда в поисках работы для очередного юноши.

– Мир твоему дому, – окрикнул Али, подойдя. – Как я могу…

Она повернулась к нему лицом, и Али резко замолчал.

– Брат Ализейд… – сестра Фатума, некогда гордая предводительница «Танзима», смотрела на него такими знакомыми карими глазами, острыми, как ножи, и в них кипела ярость. – Сколько лет.

– Мне жаль, что у тебя проблемы с припасами, – громко сказал Али, уводя сестру Фатуму от любопытных работников в комнату, заставленную свежим бельем. Он был почти впечатлен, что способен лгать, учитывая, как был напуган, но, зная о шпионах, которыми его отец наполнил больницу, у него не было выбора. – Давайте посмотрим, что мы можем придумать…

Он провел лидера «Танзима» в комнату и, быстро убедившись, что они одни, закрыл дверь и прошептал запирающее заклинание. На одной из полок стояла наполовину заполненная масляная лампа, и Али быстро зажег ее. Заколдованное пламя протанцевало по фитилю, отбрасывая слабый свет на маленькую комнату.

Он повернулся к ней, тяжело дыша.

– С-сестра Фатума, – пробормотал Али. – Я… Мне очень жаль. Когда я услышал, что случилось с Рашидом… и увидел мечеть Шейха Анаса… Я думал…

– Что я мертва? – спросила Фатума. – Справедливое предположение; ваш отец, конечно, старался изо всех сил. Я, честно говоря, думала то же самое о тебе, когда ты уехал в Ам-Гезиру. Я подумала, это байка, рассказанная, чтобы скрыть правду о твоей казни.

– Вы недалеки от истины. – Он сглотнул. – А приют?

– Его нет, – ответила Фатума. – Мы пытались эвакуироваться, когда Рашида арестовали, но королевская гвардия догнала последнюю группу. Молодых продали в слуги, а остальных казнили. – Ее взгляд стал холодным. – Моя племянница была одной из тех, кого убили. Возможно, ты помнишь, – добавила она с обвиняющими нотками. – Она заваривала тебе чай, когда ты пришел.

Али прислонился к стене, ему было трудно дышать.

– Мой Бог… Мне так жаль, сестра.

– Мне тоже, – тихо сказала она. – Она была хорошей женщиной. Была помолвлена с Рашидом, – добавила она, тоже прислонившись к стене. – Возможно, послужит утешением то, что они оба вошли в рай мучениками.

Али пристыженно уставился в землю.

Должно быть, она заметила.

– Тебе не нравятся такие речи? Когда-то ты был одним из самых набожных учеников шейха Анаса, но я знаю, что религия – как одежда, и те, кто живет во дворце, носят ее небрежно.

– Я никогда не терял веры.

Али произнес эти слова тихо, но в них был вызов. Он познакомился с сестрой Фатумой только после того, как Рашид, другой член «Танзима», обманом заставил его посетить их убежище, сиротский приют в квартале Тохаристан. Это был визит, призванный заставить богатого принца финансировать их организацию, и экскурсия, чтобы показать ему больных и голодных сирот… Но не оружие, которое, как он узнал, они покупали на его деньги. Али никогда не возвращался. Применение насилия, еще и против мирных Дэвабадцев, было той чертой, которую он не мог пересечь.

Он сменил тему:

– Хочешь присесть? Принести тебе что-нибудь выпить?

– Я пришла сюда не для того, чтобы насладиться гостеприимством Гезири, принц Ализейд.

Она переступила с ноги на ногу. Под внешней усталостью и серебристыми волосами Фатумы скрывалась сталь, и это не только беспокоило Али, но и служило укором. У «Танзима» было сердце. Они спасали и укрывали детей шафитов, давали книги в руки и кормили хлебом. Али ни секунды не сомневался, что они такие же богобоязненные, как и он, и верят точно так же.

Он также не сомневался, что у многих из них на руках была кровь.

– Остальные дети в безопасности?

Она засмеялась, и смех ее был жестким.

– Ты действительно не знаешь своего отца?

Али с трудом заставил себя задать вопрос.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты думаешь, для Гасана имело значение, что кто-то из них был детьми? – Она прищелкнула языком. – О нет, брат Ализейд. Мы были опасны. А если есть угроза, ее нужно выследить и уничтожить. Мы пришли в его дом и пленили ум его младшего сына, поэтому он послал своих солдат с рейдом на квартал шафитов, искать нас. И всех, кто связан с нами. Семья, соседи, друзья – он убил десятки. Мы так отчаянно хотели бежать, что попытались бежать из самого Дэвабада.

– Бежать из Дэвабада? Вы наняли контрабандиста?

– Нанять – не то слово, которое я бы использовала, – сказала она с суровой решимостью в голосе. – Не то чтобы это имело значение. Я решила остаться с теми, кто был слишком молод для такого путешествия, и с теми, у кого было слишком много магической крови, чтобы сойти за своего в человеческом мире. – Ее голос дрожал. – Остальные… Я поцеловала их в лоб и вытерла слезы… и видела, как жар-птицы твоего отца сожгли лодку.

Али отшатнулся.

– Что?