Медное королевство

– Если я еще не сказала, мне ужасно жаль. – Она покачала головой. – Вчера вечером я немного поговорила с госпожой Низрин. – Легкая улыбка заиграла на ее губах. – Она была слегка неприязненно настроена, но в остальном показалась очень способной и очень доброй.

Нари уставилась на свой чай.

– Она научила меня всему, что я знаю о науке Нахид. – Ее переполняли чувства. – Она была моей самой близкой родственницей в Дэвабаде, и я не смогла ее спасти.

Субха коснулась ее руки.

– Не думай о том, что ты могла сделать для пациента, особенно для того, кого любила. – Она прочистила горло. – Поверь, я говорю по собственному опыту. После моего отца… Я чувствовала себя бесполезной. Я потратила недели на жалость и печаль. У тебя нет недель. Твой народ нуждается в тебе сейчас.

Нари кивнула, найдя облегчение в категоричных словах. Они определенно были более полезны, чем слезы, пролитые на плече Али в саду.

Слабость. Слабым Низрин называла Али, и она была права. Если бы Нари была бану Нахидой, в которой нуждался ее народ, она бы заставила Али произнести имя своего информатора.

– Бану Нахида? – Знакомый голос раздался из толпы людей, суетящихся у входа в смотровую.

Джамшид. Кто-то, должно быть, дал ему рубашку, но она была пропитана кровью и пеплом, и он выглядел таким же измученным, как и Нари. Его взгляд упал на нее, и через несколько секунд он уже оказался в другом конце комнаты, да так проворно, что Нари чуть не уронила чашку. Какие там ожоги, Джамшид даже не хромал.

– Джамшид?

Она разинула рот, оглядывая его с ног до головы. Подойдя ближе, она увидела, что он дрожит, его глаза блестели от едва сдерживаемой паники.

Субха нахмурилась.

– Нари сказала, что ты был поражен огнем Руми и сильно обгорел. – Она поднялась на ноги и потянулась к нему. – Ты хочешь, чтобы мы…

Он отпрянул.

– Я в порядке, – хрипло сказал он. – Все хорошо, – добавил он немного истерично. – Как поживаете?

Нари уставилась на него. Судя по всему, все-таки не очень хорошо.

– Мы делаем все, что можем, – ответила она. – Они закончили на месте процессии?

Джамшид кивнул.

– По последним подсчетам, восемьдесят шесть убитых, – тихо сказал он. – Мунтадир и король уходили вместе со мной. Нашли только троих нападавших.

– Почти сто человек погибли от рук троих? – Нари поставила чай, руки ее дрожали. – Я не понимаю, как это могло произойти.

– Раньше такого не случалось, – печально сказал Джамшид. – Не думаю, что кто-то ожидал чего-то подобного.

Нари покачала головой.

– Я рада, что присутствовала при том, как Дэвабад установил новый антирекорд в убийстве своих горожан.

Джамшид подошел ближе и положил руку ей на плечо.

– Мне так жаль Низрин, Нари. – Она сморгнула навернувшиеся слезы. – Я даже не могу в это поверить. Трудно представить, что можно вернуться в лазарет и не увидеть ее там.

Нари изо всех сил старалась, чтобы ее голос не стал хриплым.

– Мы должны справиться. Мы нужны нашему народу.

Он покраснел.

– Конечно, ты права. Но, Нари… если все под контролем, у тебя есть минутка поговорить? Наедине? – уточнил он, кивнув в сторону коридора.

– Конечно. – Нари встала. – Прошу прощения, доктор Сен.

Как только они вышли, Джамшид повернулся к ней.

– Нари, ты уверена, что в контейнерах был огонь Руми?

Вопрос застал Нари врасплох, как и страх в его глазах.

– Да? Что еще могло так гореть?

Он заламывал руки.

– Как ты думаешь, в нем могло быть что-нибудь еще? Что-то вроде… Я не знаю… лечебная сыворотка?

Она моргнула.

– Из-за твоей спины?

Из-за хаоса во время нападения и смерти Низрин Нари едва ли задумалась о том, как быстро исчезли ожоги Джамшида.

Он побледнел.

– Нет, не только из-за спины… – Его рот открылся и закрылся, как будто он пытался подобрать слова. – Нари, ты подумаешь, что я сошел с ума, но…

– Бану Нахида!

На этот раз это была Разу.

– Идем, быстро, – сказала она, переходя на тохаристанский. – У отца пострадавшего на улице истерика.

Джамшид повернулся к Разу.

– Тогда скажи ему, чтобы подождал!

Не успели эти слова слететь с губ Джамшида, как он ахнул и зажал рот рукой. Глаза Нари расширились. Он только что сказал эти слова в безупречном подражании древнему тохаристанскому диалекту Разу – на языке, который она не слышала ни от кого, кроме себя и Разу.

– Джамшид, как ты…

– Джамшид! – В коридор вбежал Каве. – Бану Нахида! У нас нет лишнего времени!

Джамшид все еще выглядел слишком удивленным, чтобы говорить, поэтому Нари спросила:

– Что происходит?

Каве был бледен.

– Это эмир.

Джамшид был уже в панике, когда они галопом проскакали к Мидану, и то, что он пытался сказать ей, явно было забыто.

– Как это, он упал? – снова спросил он Каве, перекрикивая стук копыт.

– Я сказал тебе все, что знаю, – ответил Каве. – Он хотел остановиться и навестить выживших у Великого храма, а потом потерял сознание. Мы привели его в дом, и я пришел за тобой, как только смог.

Нари крепче обхватила ногами лошадь и вцепилась в поводья, когда сектор Гезири пронесся мимо, как в тумане.

– Почему вы не отвезли его в больницу?

– Прости, мы не подумали.