Медное королевство

Али поднялся на ноги. Скрепя сердце Нари пришлось признать, что в новой одежде он выглядел великолепно, а эффектная расцветка мантии подчеркивала его изысканные черты и блестящую черную кожу. Вот что бывает, когда одежду тебе выбирает мать.

Он прошел мимо нее, не отрывая глаз от пола.

– Мир тебе, – тихо пробормотал он.

– Утопись в озере, – огрызнулась она вполголоса по-арабски.

Нари заметила, как он напрягся, но прошел дальше не останавливаясь.

Хацет, улыбаясь, проводила его взглядом, исполненным гордости и материнской заботы.

Почему бы ей и не гордиться – наверное, она все эти годы плела интриги, чтобы вернуть сюда сына. После той случайной встречи с Али Нари постоянно прокручивала в голове подслушанный разговор между Мунтадиром и Джамшидом. Она задумалась, насколько оправданны опасения ее мужа насчет смертельной опасности, исходящей от Хацет, – а теперь-то Нари понимала, что под «матерью» подразумевалась именно она.

Королева перевела взгляд на Нари.

– Дорогая, почему же ты до сих пор стоишь? Присаживайся, – скомандовала она, указывая на подушку возле Зейнаб. – Моя дочь как раз «случайно» сбила шатровую перегородку напротив, и теперь у нас замечательный вид. На таких мероприятиях легко спрятаться от посторонних глаз. – Она кивнула на блюда, расставленные вокруг. – Специально для тебя я заказала и вегетарианские кушанья.

Озадаченность вмиг сменилась подозрительностью. Хацет явно что-то замышляла, и даже не очень-то пыталась это скрыть, задавая вопросы о Мунтадире и проявляя назойливое гостеприимство. Не говоря уже о бесцеремонном вопросе Али по поводу ее платья.

Вдруг у Нари вспыхнули щеки. О нет. Если ее хотят клином вбить между двух братьев, не тут-то было. У нее и своих проблем по горло. Но и проявлять откровенную грубость она не могла. Хацет была королевой, богатой и могущественной, и имела такую же власть над гаремом, как ее супруг – над всем городом. Королевский гарем играл немаловажную роль в жизни Дэвабада. Здесь обсуждались браки между самыми влиятельными семействами мира, здесь заключались сделки и договоры, меняющие жизни… И все под пристальным надзором королевы джиннов.

Поэтому, когда Хацет во второй раз указала на подушку возле Зейнаб, Нари села.

– Видимо, опрокидывать перегородки для тебя так же привычно, как твоим носильщикам – таскать пустой паланкин по гезирскому базару? – шепотом поинтересовалась она у невестки. Зейнаб только закатила глаза, и Нари, кивнув на расставленные перед ними подносы с фруктами и сладостями, продолжила: – Все это напоминает мне нашу первую встречу… До того момента, конечно, как ты опоила меня и я отключилась.

Зейнаб пожала плечами.

– Я хотела зарекомендовать себя гостеприимной хозяйкой, – сказала она небрежно. – Откуда мне было знать, что этот запретный напиток окажется таким крепким?

Нари покачала головой, украдкой выглядывая за колышущиеся простенки шатра на мужскую половину. Инкрустированные драгоценными камнями колышки действительно были сдвинуты в сторону, что давало Нари очень хороший обзор. Там мужчины из рода Кахтани бок о бок со своими ближайшими компаньонами восседали на впечатляющей платформе из белого нефрита, парившей в воздухе над сочной травой. Торцы платформы украшали резные фигуры гарцующих овцебыков, сфинксов с хитрыми глазами и летящих симургов. Драгоценные камни и самоцветы подчеркивали то длинные рога, то взмах хвоста, то сложный узор перьев на крыле. Мужчины развалились на шелковых подушках, расставив вокруг чаши с вином и кальяны.

В центре, разумеется, восседал Гасан аль-Кахтани. При взгляде на короля джиннов у Нари выступили мурашки. И так происходило всегда – слишком уж сложные их связывали отношения. Он держал ее жизнь в своих руках, контролировал каждый шаг, словно она была узницей в его темнице. Цепями для Нари стали угрозы Дэвам и ее друзьям, которых он раздавит, не моргнув и глазом, если она даже задумается о том, чтобы пойти ему наперекор.

Он смотрел вокруг с невозмутимым и непроницаемым видом, облаченный в королевскую мантию и эффектный шелковый тюрбан – Нари не могла смотреть на этот тюрбан и не вспоминать о том дождливом дне пять лет назад, когда Гасан со свойственным ему хладнокровием открыл ей всю правду о Даре и Кви-Цзы. Когда Нари и Мунтадир поженились, она вполголоса попросила его снять свой тюрбан перед тем, как они останутся одни. Он исполнил ее просьбу, не задавая лишних вопросов, и с тех пор свято соблюдал этот ритуал.