Медное королевство

Она вернулась к постели Али. В свете каминного огня его грудь мерно поднималась и опускалась, напоминая Нари о том, как это было в прошлый раз. В ту тихую ночь она впервые потеряла пациента, а чуть позже – спасла принца от смерти. Впервые Нари нехотя призналась себе в том, что юноша, которого она упрямо называла своей мишенью, стал для нее практически другом.

Нари зажмурилась. Али и Низрин. Мунтадир. Дара. Все, кого она готова была впустить в свое сердце, которое, по словам Мунтадира, она обнесла неприступными стенами, так или иначе обманывали ее или использовали. Нари молчала об этом, но было время, когда она переживала, что дело в ней, что одинокое детство на каирских улицах и сверхъестественные способности, которые отпугивали всех вокруг, сломили ее и лишили способности налаживать крепкие человеческие отношения.

Но нет, проблема была не в ней. Во всяком случае, не в ней одной. Проблема была в Дэвабаде. Дэвабад ломал всех, начиная от короля-тирана, заканчивая работягой-шафитом, которого она поймала в своем саду. Городом правили страх и ненависть, скопившиеся за годы кровопролитий и затаенных обид. Здесь все силы уходили на то, чтобы выжить и защитить своих близких, не оставляя в жизни места для доверия и поддержки.

Она вздохнула и, открыв глаза, заметила, как Али пошевелился во сне. Болезненная гримаса исказила его лицо, из горла вырвался хриплый выдох. Нари вспомнила о настое, который до сих пор держала в руках, и все тягостные мысли были временно позабыты. Ее ждала работа.

Нари подвинула мягкую табуретку ближе к его изголовью. Даже если не брать во внимание шрамы, внешний вид Али, его подтянутое жилистое тело и под корень обгрызенные ногти, говорили о том, что жизнь в Ам-Гезире была не такой безоблачной, как могло показаться. Нари нахмурилась, заметив еще один шрам у него под подбородком. В отличие от рваных рубцов, оставленных маридами, этот был тонким и идеально ровным.

Как будто ему пытались перерезать глотку. Хотя у Нари не укладывалось в голове, как у кого-то могло хватить ума совершить покушение на принца Кахтани в глубине ам-гезирских песков. Она протянула руку и коснулась его подбородка – кожа оказалась липко-влажной на ощупь. Нари повернула его голову под углом, чтобы рассмотреть островок рябых шрамов на его виске. Сейчас она не узнавала здесь очертаний восьмиконечной звезды, своеобразной Сулеймановой печати, выжженной на лице Али, очевидно, маридами, но Нари хорошо запомнила, как эта звезда сияла на его щеке той темной ночью.

Она уставилась на Али. Что они с тобой сделали? И почему – вот вопрос, который волновал ее больше всего. Почему мариды хотели свести счеты с Дарой?

Что-то шевельнулось рядом с ее рукой и привлекло внимание. Нари вздрогнула. Это заволновался настой в чашке – поверхность жидкости дрожала, как будто на нее падали невидимые капли.

Али распахнул глаза, глядя затуманенным и лихорадочным взглядом. Он попытался сделать вдох и закашлялся, скорчив болезненную гримасу.

Нари отреагировала незамедлительно.

– Выпей, – скомандовала она, сунув ладонь ему под голову и отрывая затылок от подушки. – Нет, не смей разговаривать, – предупредила она, когда он шевельнул губами. – У тебя горло поранено. Даже тебе должно быть под силу немного помолчать.

Она помогла ему выпить настой. Али сильно трясло, и, когда в чашке ничего не осталось, Нари уложила его обратно на подушку.

– Чувствуешь внутри какие-нибудь рези? – поинтересовалась она. – Под кожей ничего не зудит?

– Нет, – просипел он. – Ч-что случилось?

– Тебя пытались отравить. Это очевидно.

На его лице отразилось крайнее отчаяние.

– А-а, – прошептал он, глядя на свои руки. – Значит, и здесь тоже, – неожиданно для Нари добавил он с тихой досадой. Настой явно делал свое дело, его голос уже звучал чище, однако теперь к нему примешивались страдальческие нотки. – Я думал, это прекратится.

Нари нахмурилась.

– Что прекратится?

Али слабо мотнул головой.

– Не имеет значения. – Он посмотрел на нее с беспокойством. – Больше никто не пострадал? Моя мать…

– С ней все в порядке. – Что, конечно, было неправдой, ведь Хацет видела, как у нее на глазах умирает ее сын. – Никто не пострадал, кроме твоего виночерпия. Он был убит при попытке к бегству.

Али выглядел несчастным.

– Зря они так с ним. Он был еще совсем мальчишкой.

Он снова закашлялся, прикрыв рот ладонью, на которой остались брызги крови.

Нари налила в чашку воды из кувшина и протянула ему.

– Пей. Ближайшие несколько дней горло будет сильно раздражено. Я сделала все, что могла, но действие яда оказалось слишком обширным.

Он сделал один глоток, продолжая неотрывно смотреть на Нари.

– Я думал, это ты сделала, – сказал он тихо.

Она отшатнулась от него, с досадой подмечая, что слова задели ее за живое.

– Да. Знаю. Остальные тоже так думали. Твои земляки не скрывают, какого они обо мне мнения.

В его глазах заблестело раскаяние.