Медное царство

Веста только фыркнула. Открыли дверь, быстро прошли комнатушку, где раньше дежурили богатыри, охранявшие птицу-огнецветку, и вошли в царевнину опочивальню. В нос сразу ударил резкий запах гари. Когда все трое пригляделись, увидели, что в светлице медленно тлеет занавеска, загоревшаяся от свечи. Ваня быстро подбежал, сорвал ее и затушил, затем отворил окно и впустил в светлицу свежий воздух. Только потом осмотрелись. На кровати под пологом, где прежде спала царевна Калина, теперь крепким сном спал царь Далмат. Сама Калина спала, свернувшись калачиком, на ковре рядом с окном, так что Ваня едва на нее не наступил. Он подошел к царю, который во сне казался просто маленьким старичком, и осторожно потряс за плечо:

– Батюшка царь!

Далмат не просыпался. Ваня потряс сильнее:

– Батюшка царь!

– А? – не открывая глаз, просипел царь и тут же заворчал горестно: – Да что же это такое! В мои-то годы, в былые-то годы… Мы пленникам хоть поспать спокойно давали ночью! Молодежь беспутная!

– Батюшка царь! – в третий раз воскликнул Иван. – Это же я, Ваня, помнишь? Я тебе живой воды и молодильных яблок обещался привезти – так вот, я принес!

– Ой, прочь, прочь! – отмахнулся царь, повернулся на другой бок и укрылся с головой толстым одеялом.

Ваня не отступал и закричал уже в самое ухо Далмату:

– Батюшка царь! Да что ж это такое, – он с отчаянием посмотрел на Весту, – не просыпается старик!

– Кто это старик? – мгновенно проснулся царь и гневно посмотрел на Ивана. – Это какой еще старик? Я еще, поди, поскриплю малость, потопчу землю, рано меня еще в старики записывать!

Ваня не мог удержаться от смеха, даже Пересвет и тот заулыбался.

– Царь Далмат, – наконец почтительно продолжил Иван, – али ты меня не помнишь?

– А? Кто? – Царь потянулся и потер глаза руками. – Ванька! Ты, что ли?

– Я, – заулыбался Иван, – я, царь-батюшка!

– Экий ты прыткий! – покачал Далмат седой головой. – А я уж думал, ты все, с концами! Я-то вишь как, – он скорбно пожевал губами, – на старости лет да в полон попал. И к кому! Не к ворогу какому, а к своему же приятелю давнишнему, Елисею-царю!

Ваня хотел было рассказать, что царь Елисей тут ни при чем, но предпочел сразу перейти к делу. Он взял у Пересвета четыре молодильных яблока и кувшинец с живой водой и протянул их царю:

– Отведай, батюшка! Все, как ты просил, заслужил я у владыки Кусмана!

– Да неужто добыл-таки? – не поверил царь.

– Добыл, – кивнул Ваня, – да ты пей, пей!

Далмат взял в руки кувшинец о двенадцати рылец и, смеясь, как ребенок, осторожно понюхал воду. Посмотрел на Ивана:

– Неужели и впрямь живая вода?

– Живая и есть, – уверил тот, – да ты пей, батюшка!

Царь охнул, еще раз понюхал, тронул пальцем, облизал его и вдруг, резко выдохнув, жадно припал к кувшинцу. Выпил едва ли не половину, затем вспомнил, что надо еще умыть глаза и, налив из самого нижнего рыльца себе воды в ладони, ополоснул лицо. Крякнул по-молодецки:

– Эх, хороша водица, жаль, мало! Теперь закусить бы!

Он взял золотое яблочко и засунул его целиком в рот. Сжевал с хрустом, взял второе, съел, даже огрызка не оставил. Третье Далмат ел уже не спеша, явно наслаждаясь вкусом, обсосал все семечки и, подержав немного на ладони, проглотил и их. К четвертому яблоку царь и вовсе долго примеривался, смотрел на него, причмокивал губами, оглаживал пальцами. Вдоволь налюбовавшись, он откусил от него кусок и проглотил не жуя. Оставшееся он доедал мучительно долго, тщательно разжевывая каждый кусочек и что-то пришептывая. Наконец с яблоками было покончено, и царь Далмат, довольно вздохнув, допил из кувшинца остатки воды.

– Вот так вот! – Он похлопал себя по животу. – Эх, хорошо, жаль только мало!

– И чего? – помимо воли вырвалось у Вани.

Царь посмотрел на него недоуменно:

– А чего дальше? Покушал – и на бочок!

– На какой еще бочок? – изумился Иван. – А молодеть ты, царь-батюшка, собираешься или нет?

– Отчего мне молодеть надобно? – не понял Далмат. – При такой-то жизни не то что молодеть, помрешь раньше сроку.

– Так яблоки же, – запротестовал Ваня, – молодильные-то! И вода живая!

– Это как это живая? – сонно спросил царь. – Что ж ты раньше не сказал!

– Да я сказал вообще-то, – осторожно проговорил Иван, глядя на царя с изумлением, – и про яблоки молодильные, и про воду. Вы же меня за ними и посылали!

– Я посылал? – удивился Далмат. – Да, точно… Ишь, память-то у тебя какая! Ну, молодильные так молодильные, я не возражаю. А теперь баиньки.

– Как это баиньки! – едва не закричал Ваня. – Почему это баиньки! Я тебе, царь-батюшка, службу сослужил, яблоки и воду достал, а там уж твое дело – молодеть или нет. А только птицу-огнецветку ты мне отдай!

– Какой ты сердитый, – огорчился Далмат, – да забирай ты свою птицу на здоровье, нужна она мне больно. И дочку еще прихвати в придачу, толку-то с нее…

– Нет уж, царь-батюшка, – усмехнулся Иван, – дочку ты свою, пожалуй, себе оставь, а мне огнецветку отдай, да так, чтобы клетка не зазвенела и по всему дворцу перезвон не пошел.

– Эх, не жалеешь ты старика, – заохал царь.