Медное царство

— Не серчай. Я тебе пригожусь. Расскажи, зачем в такую даль поехал, куда путь держишь?

— Да я это… — Ваня развел руками, — к царю Далмату за птицей‑огнецветкой. Только я не знаю, где это.

Волчица задумалась, Ваня по‑прежнему сидел потупившись. Наконец она заговорила:

— Знаю я, где Далматово царство, да только тебе без Медногрива и пытаться нечего добраться, на ином, пусть и самом добром коне туда в год не доскачешь, я же в три часа буду. Жалко мне тебя, Ваня. Да уж взялся за гуж — не говори, что не дюж, раз обещалась тебе помочь, садись‑ка ко мне на спину.

Иван хотел ей возразить, потом вспомнил, что верного коня больше нет, и махнул рукой. Тем более перспектива продолжать путь верхом на говорящей волчице прельщала больше, нежели трястись на широкой спине Медногрива. Иные вопросы Ваню не занимали: он слишком устал. Шевельнулась, правда, мысль: „Что же это за чудеса такие на свете творятся?“ — но он отбросил ее за ненадобностью. Коты говорящие уже не в диковинку, значит, и волки не должны удивлять.

Спина волчицы была широкой, но костлявой на удивление, Ваня даже побоялся ненароком что‑нибудь сломать. Весил он, конечно, не десять пудов, но и худеньким юношей никогда не был. Впрочем, волчица, кажется, и не заметила веса ездока, только потребовала от Вани ровно сидеть да крепко держаться.

И помчалась так, что только пыль поднялась столбом. Ваня в первую секунду задохнулся, вцепился в густую шерсть обеими руками. Волчица крикнула на бегу:

— Да легче, легче, Ваня, не ровен час, задушишь! Не бойся, не упадешь, не допущу я того!

Дорогой разговорились. Ваня немного попривык, разжал пальцы одной руки, счел, что скакать верхом на волчице не в пример удобнее конной езды.

— Меня Громовестой зовут, — сообщила она.

— Очень… приятно, — смутился Ваня, — а меня Ваня.

— Знаю.

— Откуда?

— А откуда знаю, что ты хоть и Иван, да не царевич? — рассмеялась Громовеста. — Чай, по лесам да лугам не един год рыскала, много видала, много слыхала. И о тебе мне ведомо, Иванушка, знаю, как здесь очутился, не знаю только зачем. Расскажешь али как?

— Расскажу, — вздохнул Ваня и сбивчиво принялся рассказывать.

То и дело Громовеста осторожно его перебивала, требовала подробностей и порой чему‑то усмехалась. Чему, Ваня не понимал, но сил у него совсем не осталось. Он вцепился покрепче в волчицу и невольно задремал. Та понимающе вздохнула и перешла на быстрый шаг.

Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя степь. Кое‑где по пояс в ковыле стояли странные каменные истуканы с пустыми глазницами. Встречались и небольшие хижины с крышами, крытыми потемневшей соломой, собаки, изнемогающие от зноя, пересохшие колодцы, издали напоминающие каких‑то сказочных зверей. Солнце палило немилосердно, Громовеста начала уставать. Пару раз она споткнулась, чуть не уронила Ваню, и тот проснулся.

— Крепче держись, — посоветовала волчица.

Иван кивнул, стряхнул остатки сна и поинтересовался:

— А далеко еще до Серебряного царства?

— Совсем немного. Сейчас степь кончится, пойдут леса густые, луга некошеные, после шесть гор проскачем как одну, у седьмой, у самого подножия, и увидишь Серебряный чертог.

— Ясно. Скажи, а личный вопрос можно?

— Задавай, — чувствовалось, что Громовеста улыбается.

Ваня замялся. Наконец он спросил:

— Почему ты мне помогаешь? Только не говори мне о жалости, ладно?

— Но мне правда тебя жалко.

— А если честно?

Волчица задумалась. Наконец, почему‑то погрустнев, она сказала:

— Скажем так: у меня есть на то личные причины. То есть для того, чтобы съесть твоего коня, у меня был только один мотив — голод. А вот почему я не убила тебя, а, наоборот, вызвалась помочь… Этого я тебе пока не скажу. Пока смирись с тем, что ты хороший человек и мне приятно тебе помогать. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул Ваня, — знать бы еще, почему я сразу тебе поверил.

— Я тебе понравилась? — невинно предположила Громовеста.

Ваня грустно улыбнулся:

— Я тебя просто испугался. Кроме того, разве у меня был выбор?

— Выбор есть всегда, — серьезно сказала волчица, — даже если ты его не видишь — он есть.

— Но какой выбор есть у меня? Я уже не могу сказать, как раньше: „Я один здесь“. Я встретил тут… если и не друзей, то тех, за кого с готовностью отдам свою жизнь. Я изменился сам, но изменился ли настолько, чтобы увидеть два пути вместо одного? Я не герой и хочу только, чтобы все поскорее закончилось. Я хочу вернуться домой.

— Дом — прекрасная штука, если он есть, — задумчиво протянула Громовеста, — и чем дальше ты от него, тем сильнее любишь и хочешь вернуться. Ты думал, что без коня ты стал бы здесь совсем беспомощным. Что ты не знаешь дорог, не знаешь пути, потому и доверился зверю — и не просто зверю, а тому зверю, который, собственно, и лишил тебя выбора. Ты счел, что теперь твоя жизнь и смерть в моей власти. Но подумай — вот тебе уже и выбор — пойти или остаться. Верно?

— Верно. Но я не хочу умирать. Поэтому выбирать мне не из чего.

— Глупый, — рассердилась волчица, — разве выбор между жизнью и смертью не есть выбор?