Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Для слов о выкапывании могилы тоже имелось основание. Слюна дракона действовала в полную силу отнюдь не мгновенно, всегда требовалось время; так, если он не путал, в прошлый раз Сюаньминь не смог выносить этого лишь после наступления ночи. Сейчас же сила третьей порции драконьей слюны ещё не раскрылась, а этот Святоша уже стал таким. К тому времени как сила нарастёт, если он будет всё так же упрямо подавлять её, то может действительно не выжить.

Лишь запечатав Сюэ Сяня, Сюаньминь заговорил:

— Ни к чему.

Ни к чему, твою бабушку.

Сюэ Сянь был так зол, что не хотел считаться с ним, но опять услышал, как он сказал:

— Если тебе нечем заняться, не помешает подлечить мускулы и кости с медными монетами.

Лечить, твою бабушку.

Он заговаривал — и Сюэ Сянь, томясь гневом, хотел огрызнуться. Но что поделать, этого Святошу не разили ни меч, ни копьё[190]. Ответит — и вряд ли чего-то добьётся, может, ещё и себя разозлит и того нестерпимее. Поэтому Сюэ Сянь прошептал в глубине души: «Ну и всё равно, мёртв ты или жив», затем действительно закрыл глаза и, сосредоточившись на себе, занялся лечением мышц и костей. Чего глаза не видят, то не беспокоит.

Медные монеты Сюаньминя были по-настоящему полезны. За исключением того, что после длительного использования неописуемо порождались некоторый взаимный внутренний отклик и связь, почти что не было никаких дополнительных побочных недостатков. Сюэ Сянь лечил кости с их помощью с вполне спокойным сердцем, потому вскоре погрузился вглубь, больше не слыша внешнего мира.

В прошлый раз потребовалась вся ночь, чтобы протянуть золотую нить в кости наполовину, теперь же — неизвестно по какой причине — золотая нить тянулась гораздо быстрее, чем прежде.

В его руках эти медные монеты свободно позволяли использовать себя, прямо-таки словно признав его наполовину хозяином, и не понять, было ли так оттого, что Сюаньминь, со своей стороны, впитал слюну дракона, так что двое оказались в некоторой мере под влиянием друг друга.

Сюэ Сянь почти что мог ощутить, как золотая нить протягивается к другому концу сломанной кости. Каждый шаг давался с трудом, однако после каждого же проделанного шага рождалась толика удовольствия.

Однако помимо этого в процессе он почувствовал, как другое ощущение расползается по телу, будто примешанное к духовной силе, что вливали внутрь медные монеты. Следуя шёлковой нити, из глубины кости оно по чуть-чуть распространялось всё дальше.

Ощущение приливающего волнами жара и онемения невыразимо порождало неисчерпаемые горячность и невыносимость — словно десять тысяч муравьёв вгрызались в сердце, но не так болезненно.

Через силу подавляя это недомогание, Сюэ Сянь, старательно сосредоточив дух, тянул нить вверх.

Не достаёт ещё чуть-чуть…

Нет, до чего же жарко…

Осталось всего-то меньше цуня…

Твою мать, действительно очень жарко…

В таком томлении Сюэ Сянь снова и снова метался от одного к другому, в конечном счёте, в последний миг, когда волнение вырвалось наружу, он соединил шёлковую нить с другим концом сломанной кости. В одно мгновение закрытые отверстия — всей спины к поясу и дальше к ногам — резко открылись, и по жилам, костям и заменившей кость шёлковой нити поток тепла медленно полился в ноги…

Готово…

Сознание его внезапно расслабилось, и в этот миг обида за более чем полгода, казалось, по большей части отступила. Но не расслабляясь было ещё ничего, а стоило отпустить контроль — и внутреннее волнение, словно десять тысяч муравьёв терзают сердце, забурлило ещё сильнее, не затихая.

Он услышал собственное тяжёлое дыхание. В мгновение, когда такие чувства восприятия, как слух и осязание, вдруг восстановились, он обнаружил, что уже весь покрылся испариной, а осязание стало исключительно обострённым, настолько обострённым, что… даже то, как при лёгком движении складки собравшейся одежды потирались о кожу, заставило его вздрогнуть и покрыться новым слоем пота.

На миг он остолбенел в полном недоумении. Он ещё не успел переварить удовлетворение от того, что его ноги выздоровели, как проблеск другой мысли взорвал его, не оставив живого места…

Действие драконьей слюны, похоже… из-за созданного медными монетами внутреннего отклика… передалось ему…

В этот момент на ум ему пришло лишь четыре фразы:

Подняв камень, себе же разбить ноги.

Законы Небес на стороне колеса бытия[191].

Вредя другому, в конечном счёте навредишь себе.

Возможно ли стерпеть это ощущение?!

Глава 67: Железная воинская бирка (2)

Небо снаружи давно уже незаметно стало глубокого синевато-чёрного цвета, ночь была на редкость безветренной. Весь обширный дикий лес в горной впадине стоял в тишине — не было даже лёгких отзвуков потирающихся друг о друга листьев — и казался исключительно спокойным.

Чёрная птица, как будто бы взращённая Сюаньминем, после наступления темноты вылетела из комнаты. Гнездясь неизвестно где в лесу, она время от времени издавала крик-другой — ленивые и расслабленные, они тянулись крайне долго.