Медный век. Последний поход бал Изана

— Как же не страшный, весь сам весь черный, бородища, глаза белые… Она все время просит отвести ее то к ушедшей матушке, то к Кабану. Я-то тоже для нее свой, мертвый. Удивляется, что Кабан не встретил ее сразу на берегу, как обещал.

И бал Изана, развязав язык брагой, пустился рассказывать, как он и четверо его людей в ночь после вторых похорон, пошли раскапывать могилу бал Вараха.

— …со мной были двое, да еще я вызвал одного воина, да одного изгоя-смертоубивца отчаянного, что живет у нас в лесу. Еще был мой родич из Змей, Вену, искусный лодочник. Они пришли тихо, на двух лодках и не показывались никому. Ночью после вторых похорон луны не видно, облака низкие, темные — удача! На погосте никого нет, перестарались все с вечера — и Варахи, и гости. Мы заранее собрались к отъезду. Задолго до рассвета растолкал всех, объявил дело. Племянник и еще один из наших струсили… Зато изгой весь загорелся! В домовине внутри смрад, девять дней как-никак. На полу у входа лежат те двое парней-охотников, что ходили с бал Варахом, его пёс… Факел прыгает в руке, по углам таки-и-е тени шевелятся… А, может, и не тени. Сам Варах — на ложе, в медвежьей шкуре, рядом молот, вокруг припасы в дорогу. В лицо ему не стал смотреть. Балли тут же на полу сидит — выбралась из полстины да ремней, в которых ее принесли. Лицо в коленях спрятала, в руке нож. Может быть, собралась убить себя поскорее, да сомлела. То пойло, которым перед тем ее потчевали гуры, видать, сильное, мякнет человек от него. Когда я вошел, она не пошевелилась, наверное, и не слышала. Только как стал ее поднимать, она глянула, забилась и тут же глаза закатила. Нёс на плече до лодки.

Ну а что дальше ты, наверное, слышал. Утром Варахи увидели всё — и в погоню! Да не туда пошли — за возом. Догнали, а там всё чисто. Племянник отпирался наотрез, да он и верно ни при чем. Ничего они не посмели сделать тогда, не уверены были. Только собаку подранили, Рвача. А мы с Лисой — на лодке до нашего города! Родич Вену — на веслах. Там она и очнулась, посреди реки. Вернее, Реки. И спрашивает: за какие заслуги ты, Изана, в перевозчики попал? Тут я и увидел, что с ней не так. Да разубеждать не захотел, больно она радовалась, что освободилась… Уж такие разговоры заводила — мол, почему не забыла ничего, осталась такой же, как в последний день… и прочее в том же роде…

— А может быть, так и есть?

— Что так и есть? Она у нас, живая, как мы с тобой.

— А ты живой ли? В могиле был? — Был. По реке плыл? — Плыл. На какую Сторону? Да и про меня что ты знаешь?

— …

— Не сердись, я хочу развеселить тебя.

— Ты, когда веселишься, улыбайся, бал. Сделай милость!

— Послушай-ка лучше вот что. Завтра балы с войском уйдут, это наверное. Мой совет тебе — хорошо бы послать им мяса пораньше с утра. За ночь оголодают. Если примут — боя не будет. Я их возы уже отослал, найдут их в городе Варахов.

На днях перевезем балли Лису в Святилище, под опеку твоего знакомого гура, он же ей тоже родич. Может быть, и тебе задержаться там, к сыну поближе? А весной мы с моими людьми пойдем далеко, если Вышние позволят. Уже решено старшими. Потом встретим переселенцев с юга, как обычно, да доведем их до нашей стороны. Так не хочешь ли с нами, как раньше хаживал? Серые мысли твои развеются в пути. И мне будет с кем посоветоваться. Возьмешь с собой своих молодцов, пусть ищут имена…

Бал Изана покривился в усмешке.

— Ты угадал, бал. Здесь будет неуютно, когда ты уйдешь. Новый вождь Варахов, думаю, не откажется от своей злобы. Нужно бы его убить. Только родичи мне не простят, если втяну их в кровную распрю из-за этих дел. К тому же Хари очень нехороша со мной. Должно быть, думает, что я хочу взять вторую жену. Она все равно уедет гостить к родителям в город Харина — сказала, как отрезала! Верно, уж лучше переждать в Святилище, пока у нас здесь все остынет, а там поглядим, что выйдет. Оставлю вместо себя брата, будто на время…