Тяжелое тело Александра придавило ее к земле. Левой рукой он поддерживал ее голову, правой – сжимал ягодицы. Он ухитрялся одновременно быть на ней и в ней, вокруг нее и над ней. Она не могла даже дернуться без его позволения. Отдаваясь ему беззаветно и беспредельно, она чувствовала, как он каждым толчком, каждым выпадом боролся со своей любовью к ней. Со своей потребностью в ней. К этому времени она уже успела понять: Александр слишком хорошо сознает собственную силу.
Татьяна судорожно прижала губы к его ключице.
– Шура… родной… как ты мне нужен… – пробормотала она, изо всех сил стараясь не заплакать. Ее голос сорвался.
– Я здесь. Ощути меня…
– Я ощущаю, солдатик. Ощущаю.
Слишком скоро испытала она приближение огненной волны и сцепила зубы, подавляя рвущиеся из груди крики. Но и Александр внезапно замер и отстранился. Вот оно…
Татьяна раскинула руки, несвязно моля о чем-то. Вот оно начинается и длится всю ночь, пока наконец он, нежный и грубый, осторожный и безоглядный, не изольет в нее свой голод, свое желание, пока не измотает ее и себя, пока они оба не смогут уползти от своих мучительных сожалений.
Настал вечер. Татьяна не мигая смотрела на Александра, лежавшего на животе, лицом к ней, с закрытыми глазами. Она притихла, прислушиваясь к его дыханию, пытаясь определить, заснул ли он. Похоже, нет. Время от времени он вздрагивал, словно глубоко задумался о чем-то. А этого Татьяна не хотела. По своей давней привычке она принялась выписывать кружочки на его спине. Александр что-то буркнул и отвернулся от нее.
Что его тревожит? Что она в состоянии ему дать?
– Хочешь массаж? – выпалила она, целуя его руки, проводя ладонью по плечам. – Эй, ты меня слышишь?
Он повернулся к ней. Приоткрыл один глаз.
– Ты умеешь делать массаж?
– Да.
Татьяна улыбнулась. Хорошо, что на нем одни трусы!
Она ловко вывернулась из-под него и вспрыгнула ему на спину.
– Тата, что ты можешь знать про массаж?
– О чем это ты? – хихикнула она, шутливо ущипнув его за ягодицу. – Я тысячу раз делала массаж.
– Да ну?
Ага, наконец она привлекла его внимание.
– Именно. Готов? Рельсы, рельсы, – запела она, проводя кончиками пальцев две длинные параллельные линии от шеи до резинки трусов. – Шпалы, шпалы… – Короткие перпендикулярные линии, соединившие «рельсы». – Ехал поезд запоздалый… – Один зигзаг, второй, третий… – Просыпал пшено… – Шаловливая рука пощекотала ему спину.
Александр, устроив поудобнее голову на ладонях, засмеялся. Татьяну так и подмывало поцеловать его. Но это в игру не входило.
– Пришли куры, поклевали. – Она потыкала его кончиками пальцев. – Пришли гуси, пощипали. – Она наградила его десятком щипков.
– И что это за массаж, спрашивается?
– Пришли дети, потоптали… – Она принялась хлопать ладонями по его спине.
– Эй, зачем ты меня колотишь?
– Прискакали разбойники, посолили, поперчили и съели! – взвизгнула она, щекоча его.
Он принялся отбиваться. Хорошо, что он боится щекотки!
Татьяна, восторженно хихикая, укусила его за спину. Просто не смогла устоять. Слишком уж большой соблазн: он, совсем беспомощный и такой неотразимый, извиваясь, лежит под ней. А уж когда она укусила его, он просто замурлыкал.
– Пришел дед, пособирал, пришла баба, пособирала… – продолжала Татьяна, снова потыкав его пальцами. – Пришел начальник зоопарка…
– О нет, только не начальник, – взмолился Александр.
– Поставил стол, поставил стул, сел и стал писать…
Татьяна провела по спине Александра несколько волнообразных линий.
– Прошу принять мою дочку… Тр-р-р… И прошу убрать зерно. Тр-р-р-р… – Она легонько шлепнула Александра. – Поставил точку, поставил печать… – Она ткнула его в ребра. Он подпрыгнул. Она засмеялась. – Можно письмо опускать![15]
Татьяна оттянула резинку на его трусах и отпустила. Резинка щелкнула. Она стянула трусы и погладила его ягодицы. Александр не двинулся.
– Это все? – спросил он задушенным голосом.
Татьяна, смеясь, плюхнулась на него.
– Угу, – заверила она, целуя его между лопаток. – Понравилось?
Сама она так и млела от счастья, растянувшись на его спине, твердой и упругой, как кровать. Когда-то он нес ее на спине. Нес десять километров.
Татьяна потерлась щекой о его загорелую кожу. Целый месяц на жарком солнце.
Она счастливо зажмурилась.
– Хм-м-м… интересно. Это какой-то новый вид
Татьяна объяснила, что в детстве ребятишки делали друг другу такой массаж по двадцать раз на день. Иногда выходило довольно больно. Да и щекотку не всякий мог вынести.
Она не упомянула о том, что в забавах участвовала и Даша.
Теперь уже Александр выбрался из-под Татьяны.
– Моя очередь.
– Ни за что! – взвизгнула она. – Попробуй только!
– Перевернись.
Татьяна перевернулась.
– Погоди… повыше, повыше. И сними платье.
Он помог ей раздеться. Татьяна легла на живот: волосы связаны белыми лентами, голая кремовая спина гладка, как атлас. На плечах выступили веснушки, но ниже кожа была цвета слоновой кости. Нагнувшись, Александр провел языком от лопаток до шеи и вытащил из ее волос ленты.
– И это тоже, – пробормотал он, задыхаясь и дергая за голубенькие трусики.
Татьяна подняла бедра.