Медный всадник

– Я не уйду, пока не услышу ответ. Таня, что ты скажешь? Александр шесть лет был моим другом. Вы оба мне дороги. И я не хочу неприятностей. – Дмитрий закатил глаза. – Поверьте, я ненавижу неприятности. И требую всего лишь малую частицу того, что собираетесь получить вы. Это ведь не слишком много? Крохотную частицу. Не считаешь, Таня, что настоящим эгоизмом будет не дать мне шанса на новую жизнь? Вспомни, как ты делилась овсянкой с голодающей соседкой. Неужели откажешь мне в такой малости, когда у вас самих так много?

Боль и гнев боролись в и без того разрывавшемся сердце Александра.

– Не слушай его, Таня. Дмитрий, оставь ее в покое. Она тут ни при чем. Все это между нами.

Дмитрий молчал. Молчала и Татьяна, поглаживая пальцами ладонь Александра, задумчиво, сосредоточенно, ритмически. И уже открыла было рот, но Александр поспешно предупредил:

– Я сказал, ни слова.

– Одно только слово, Татьяна, – вмешался Дмитрий. – Все зависит от тебя. Ответь мне поскорее. У меня мало времени.

Татьяна медленно поднялась.

– Дмитрий, – не задумываясь объявила она, – горе одному, когда упадет он, ибо не имеет рядом никого, кто поднял бы его.

Дмитрий пожал плечами:

– Из этого я заключаю, что ты… – Он вдруг осекся. – Что? Что ты сказала? «Да» или «нет»?

Продолжая держать Александра за руку, Татьяна чуть слышно выдохнула:

– Мой муж дал тебе обещание. Он всегда держит слово.

– Да! – воскликнул Дмитрий, метнувшись к ней.

Татьяна резко отпрянула.

– Хорошие люди всегда воздают добром за добро, – добавила она. – Дмитрий, позднее я расскажу тебе о наших планах. Но будь готов в любую минуту. Ясно?

– Я уже готов, – возбужденно пробормотал Дмитрий. – Даю слово. Я хочу убраться отсюда как можно скорее.

Он протянул левую руку Александру, который отвернулся, продолжая держаться за Татьяну. Не хватало еще пожимать руки этому… Именно побледневшая Татьяна соединила их руки.

– Все будет хорошо, – заверила она подрагивающим голосом. – Все будет хорошо.

Дмитрий ушел.

– Шура, что мы могли сделать? – шептала Татьяна, кормя его. – Ничего, обойдется. Небольшие изменения, только и всего. Не слишком важные. Мы сообразим, как лучше это устроить.

Александр посмотрел ей в глаза. Она кивнула:

– Больше всего на свете он хочет выжить. Ты сам так сказал.

«Но что сказала мне ты, Татьяна? – думал Александр. – Что сказала ты на крыше Исаакиевского, под черным ленинградским небом?»

– Возьмем его с собой. Там он отвяжется от нас. Вот увидишь. Только поправляйся скорее, пожалуйста.

– Едем, Таня. Передай доктору, что как только он будет готов, я поднимусь.

Татьяна ушла.

Прошел день.

Дмитрий вернулся. И сел рядом с койкой Александра, отказывавшегося смотреть на него. Он глазел в дальний край, середину, ближний край своего коричневого шерстяного одеяла, пытаясь вспомнить последнее название той московской гостиницы, где жил с отцом и матерью. Названия менялись постоянно: источник беспрестанной путаницы и веселья для Александра, который теперь намеренно уходил мыслями от Татьяны и от человека, сидевшего в нескольких шагах от него.

Резкая боль пронзила Александра. О нет, только не это.

Он вспомнил наконец название.

«Кировская».

Дмитрий деликатно откашлялся. Александр по-прежнему не обращал на него внимания.

– Саша, нам нужно поговорить. Это очень важно.

– У тебя все важно. Я и так говорю с утра до вечера. Ну, что нужно?

– Это насчет Татьяны.

– Выкладывай.

Александр оглядел палату. Только что закончился обед, и другие раненые либо спали, либо читали. У двери сидела дежурная сестра. Интересно, где Татьяна? Что сейчас делает?

Нет. Только не думать о Татьяне.

Александр сел и прислонился к стене.

– Саша, я знаю, как ты к ней относишься…

– Неужели?

– Конечно…

– Иногда я сильно в этом сомневаюсь. Итак, что насчет Татьяны?

– Она тяжело больна.

Александр не ответил.

– Именно больна. Ты не знаешь того, что знаю я. И не видишь того, что вижу я. Она превратилась в настоящее привидение. Постоянно теряет сознание. Вчера непонятно сколько пролежала в обмороке на снегу. Какой-то лейтенант поднял ее и принес к доктору Сайерзу. Она, конечно, храбрится…

– Откуда ты знаешь об этом?

– Слышал. Я многое слышу. И вижу ее в палате для умирающих. Она держится за стенку, когда ходит. Сказала доктору Сайерзу, что недостаточно хорошо питается.

– А это у тебя откуда?

– Доктор сказал.

– Смотрю, ты и с Сайерзом успел подружиться.

– Нет. Привожу ему бинты, йод и медикаменты. Ему всегда всего мало. Иногда мы с ним перебрасываемся несколькими словами.

– И зачем ты мне все это говоришь?

– Ты знал, что она плохо себя чувствует?

Александр мрачно нахмурился. Он знал, почему Татьяна не получает достаточно еды и почему то и дело теряет сознание. Но не хватало еще поделиться с Дмитрием своими опасениями насчет Татьяны.

Александр выдержал приличествующую случаю паузу и повторил:

– Дмитрий, зачем ты мне все это говоришь?

– Видишь ли… – Дмитрий понизил голос и придвинул стул ближе к кровати. – То, что мы задумали… очень опасно. Требует физической силы, мужества и отваги.

– Да ну? – хмыкнул Александр. Подумать только, Дмитрий рассуждает о подобных вещах!