Прочитав заметку, Курусу беззаботно рассмеялся:
– Леонид-сан, вы же свидетель тому, что у меня не было времени подарить свою фотографию американцам… То, что здесь написано, – блеф!
Козлов, блестящий актёр по жизни, с напускной озабоченностью сдвинул брови, всем своим видом показывая, что не разделяет оптимизма собеседника.
– Для такого серьезного человека, как вы, Курусу-сан, ваше замечание звучит по крайней мере легкомысленно… Милиция опросила весь обслуживающий персонал гостиницы и на основании полученных данных составила ваш фотопортрет, или фоторобот. Вот, полюбуйтесь! – с этими словами генерал подчеркнуто небрежно бросил на стол фотографию.
Улыбка моментально исчезла с лица японца.
– Но это же действительно я, это мой портрет! Абсолютное сходство! Для того чтобы создать его, милиции, похоже, пришлось опросить десятки людей… Я и представить себе не мог, что меня наблюдало столько людей, пока я шёл в бар…
– Да, вынужден констатировать: в вашем случае органы правопорядка оказались на высоте. Бутерброд всегда падает икрой на пол, что поделаешь… К тому, что изложено в заметке, могу добавить, что ваше фото вывешено на специальных стендах милиции и роздано всему обслуживающему персоналу всех гостиниц Москвы… Потому-то я и назначил встречу здесь, а не в баре или ресторане, как мы договаривались вначале… Вас ищут, Курусу-сан, и вам надо проявлять предельную осторожность! Согласитесь, десять тысяч долларов – сумма, которая может впечатлить любого милиционера и швейцара… При встрече они имеют законное право задержать вас! – на едином дыхании продекламировал Козлов, внимательно наблюдая за агентом.
Ларчик открывался просто. Штатный художник оперативно-технического управления Комитета карандашом сделал рисунок с фотоснимков, которыми генерала в свое время снабдили сотрудники службы наружного наблюдения, отслеживавшие контакты японца при посещении им валютно-бриллиантовой «биржи» в Столешниковом переулке.
Рисунок сфотографировали, и он превратился в фоторобот. Что касается пресс-бюллетеня, издаваемого Госдепом, то он тоже являлся продуктом оперативно-технического управления.
«Самурай» беспокойно заерзал на стуле.
– Что же мне делать, Леонид-сан? Я же по долгу службы должен посещать публичные места, выставки, презентации… Там ведь всегда дежурят милиционеры… Вы представляете, что будет, если меня арестуют на глазах посла! Мне же конец!
«Да, дружок, тебе конец… если откажешься дружить со мной!» – усмехнулся про себя Козлов.
– Вообще-то, есть один вариант… – это было произнесено так неопределенно, что Курусу, потеряв над собой контроль, почти закричал:
– Вы уверены, Леонид-сан, что он есть?! Что я должен для этого сделать?!
«Вот это уже слова не мальчика, но… “Самурая”!» – мысленно похвалил японца генерал.
– Сделать сначала должен я! Вы же будете действовать потом…
Не понимая скрытого в подтексте смысла, агент покорно произнес:
– Я готов, Леонид-сан…
– На всё?
– На всё!
– Что ж, ловлю вас на слове, Курусу-сан… Значит, так! – приободрился Козлов. – В ближайшие два дня я попросил бы вас не появляться в общественных местах, если это не вызвано крайней служебной необходимостью… По городу постарайтесь передвигаться только в автомашине с дипломатическими номерами. За это время, надеюсь, руководство столичной милиции успеет отдать распоряжение своим сотрудникам о прекращении розыска…
– Два дня? А хватит? – в глазах-щелочках мелькнул лучик надежды.
– Мне хватит одного… Одного звонка начальнику городской милиции! Я просто скажу ему, что вы уже арестованы нами и находитесь в лефортовской тюрьме… Только в этом случае поиски злоумышленника, изувечившего двух американских солдат, могут быть прекращены на законном основании… Ну а что касается вашего последнего вопроса, – генерал стал не спеша заколачивать последний гвоздь в распятие, – то я скажу, что делать потом!
– Если вы считаете, что это самый надежный путь…
– А другого пути нет! Самый надежный – это вместе со мной, Курусу-сан!