Медовый капкан для «Джоконды»

«Константинов» и Аношин хотят реабилитировать себя, добыв какую-то оперативно значимую информацию. Как знать, не является ли кто-нибудь из них той самой мышкой, которой удалось своротить репку. Если это так, тем более необходимо выходить на контакт с ними…

– Ну а как?! – Казаченко вопросительно смотрел на экс-шефа. Однако Козлов, по своему обыкновению, не спешил разворачивать декорации. Он медленно прошелся по кабинету, пробарабанил пальцами по крышке стола, остановился у гордости всей службы – напольных часов с боем. Наконец уселся в кресло и, поймав на себе взгляд Казаченко, изрек:

– Это уже зависит от твоей изобретательности. Кстати, исходные данные, как на них выйти, у тебя есть… Прочитай еще раз послание «Константинова». В любом случае, Олег Юрьевич, ты не должен игнорировать предоставленный агентом шанс. За двадцать пять лет работы с ним я его достаточно хорошо изучил и уверен, что по мелочам он не стал бы обращаться к нам. Он относится к разряду людей, которые умеют сами себя за волосы вытащить из возникших проблем. А раз так, то не ему понадобилась наша помощь. Наоборот, он хочет оказать содействие нам!

– Согласен с вашими доводами, товарищ генерал. С одним условием: «Константинов» – невозвращенец, а к ним, как известно, применяется суровая кара…

– Ты эту патетику прибереги для дедов-пердунов из коллегии ФСБ. Не ты ли мне внушал, что, сотрудничая с нами, «Константинов» ничего не имел, ни жены, ни детей, ни накоплений? А сейчас? Сейчас у него есть все: горячо любимая и любящая жена, материальный достаток, а он тем не менее выходит на нас с предложением о возобновлении сотрудничества. В общем, так: либо ты немедленно, – Козлов взглянул на календарь, – сегодня уже 27-е – выезжаешь на встречу с агентом, либо, руководствуясь отжившими свой век инструкциями НКВД-КГБ, объявляешь агента в розыск с использованием возможностей Интерпола!

Наступила долгая пауза. Козлов неотрывно смотрел на Казаченко, во взгляде которого читалось сомнение. Генерал понял, что смущает его бывшего подчиненного. Будто бы между прочим, сказал:

– А почему бы за государственный счет тебе не погулять на Елисейских Полях? Ты, не в пример резиденту Куприянову, хорошо знаешь и «Константинова», и Аношина. В общении с ними быстро сориентируешься, блефуют ли они, то есть работают ли они под контролем или же, наоборот, проявили творческую инициативу и добыли нечто важное… Ну, как тебе перспектива нанести рабочий визит в Париж? Заодно поздравишь с шестидесятилетием нашего особо ценного источника – G-1… Да-да, того самого, Гийома Борхвениуса, генетика. Что-то давно от него не было никаких известий, хотя деньги мы регулярно переводим на его счет в Лихтенштейн!

– Но он ведь живет и работает в Германии?

– Так в этом-то и вся прелесть! Выписывай командировку в Германию якобы для встречи с G-1, а поедешь через Италию и Францию. В качестве прикрытия закажи в «сапожной мастерской»[3] паспорт служащего ЮНЕСКО, под этой «крышей» и промчишься по Европе… Скажем, советника российского торгового представительства в ЮНЕСКО… Могут же быть у советника-торгпреда дела в Италии и во Франции?

– Леонид Иосифович, если я не ошибаюсь, статус советника торгового представительства в ЮНЕСКО не дает дипломатического иммунитета…

– Тогда повысь себя в ранге. Хотя бы до заместителя начальника департамента – иммунитет появится…

– Спасибо за подсказку, товарищ генерал!

– Пожалуйста! Обращайся, пока я жив… Кстати, напомни, какими языками ты владеешь?

– Английским… В меньшей степени французским и итальянским, – по-школярски бойко отрапортовал Казаченко.

– Отлично! Выедешь в Италию – итальянцы выдают шенгенские визы проще, чем французы, а оттуда махнешь в Париж. Кстати, в киоске для печати, который указывает «Константинов», ты должен произвести впечатление отнюдь не француза, а иностранца! Так что говорить тебе придется по-английски. В Париже его все понимают… Стодолларовую купюру не забыл?

– Нет, Леонид Иосифович, ничего не забыл!

– Ну, тогда доброго пути и удачи! Возвращайся со щитом и… с информацией!

Глава шестая. Явка в Париже

Казаченко появился у киоска периодической печати в черном пиджаке с желтой гвоздикой в петлице и в кашемировых желтых брюках. Он небрежно бросил стодолларовую купюру на аккуратно разложенные газеты и журналы и просительно протянул руку. Подавая Олегу пакет конвертов, продавец заговорщицки подмигнул и, посмеиваясь в усы, произнес:

– Wet dreams! (мокрых сновидений!)

– Haven’t caught you! (я вас не понял), – ответил Казаченко.

– А потому, – перейдя на французский, добавил продавец, – что дама, оплатившая этот пакет, уже в летах. И, по-моему, надеется, что вы своим молодым задором доставите ей во время свидания действительно «мокрые сновидения!» В любом случае, получится у вас или нет, она верит, что простыня будет мокрой! Поверьте моему опыту… Bonne chance, мсье! И не забудьте взять вашу «зелень»!

С этими словами торговец брезгливо бросил американскую купюру на тротуар.