Медовый капкан для «Джоконды»

– Да при том, дорогой мой несмышленыш! Чистым, 96-процентным спиртом обрабатываются все криптографические машины, находящиеся в ведении нашего шифровальщика Аслана. Я выяснил, что перерасход спирта за год составил 24 литра! Это 2 литра в месяц, ты понял?

– Ну и что? Аслан мог нечаянно пролить спирт, мог просто не рассчитать нужный объем для обработки шифровальных агрегатов, да мало ли…

– В том-то все и дело, что нет! Он его использовал не по назначению…

– Неужели пил эту гадость?

– Так точно, Ганнибал, он его употреблял внутрь, что по законам шариата карается очень строго, уж не говоря о том, чем он рисковал как криптограф, если бы обнаружилось, что он пьет! Это конец ему и его семье! Аслана предали бы военно-полевому суду, а затем подвергли четвертованию, а семья сгнила бы в нищете! Выбрав удобный момент, я по душам поговорил с Асланом, заранее предупредив его, что разговор носит сугубо конфиденциальный характер и никто о нем знать не будет… И ты знаешь, он как на духу признался мне, что является бытовым алкоголиком. Впрочем, он уже приготовился к тому, что рано или поздно его разоблачат. Поэтому он переводил каждый месяц энную сумму из своего жалованья на счет своей семьи в турецком банке… Я поинтересовался, что же это за деньги, которыми он собирается обеспечить свою семью в случае разоблачения? Оказалось – смехотворная сумма, которой не хватит даже на полгода проживания семьи из шести человек… Кроме того, я объяснил ему, что вслед за его арестом все его авуары, находящиеся в банках, будут арестованы, а затем и конфискованы, а его семья будет обречена на нищету.

Он согласился с моими доводами.

Тогда я предложил ему сумму, втрое большую его вклада в банке. Кроме того, пообещал перевести его деньги в какой-нибудь европейский банк. Аслан оказался парнем понятливым и без лишних слов отдал мне кодовые таблицы и шифры, которыми пользуются все турецкие посольства в Западной Европе…

Аристотель протяжно смотрел на Ганнибала.

– Такое впечатление, шеф, что вы ждете от меня ответа… Какого?

– Ну что ж, понятливым оказался не только Аслан… Прости за сравнение! Какого ответа я жду? Согласия слетать в Москву до того, как ты приступишь к обязанностям личного водителя посла…

– А как же мои фото, описания внешности на пограничных пунктах въезда иностранцев в Россию?…

– Это все ерунда! Рассказывая тебе об этом, я, с одной стороны, проверял тебя, с другой – немного блефовал… Да, твои фото имеются на каждом пограничном пункте, как и твои анкетные данные, но не на Мустафу Фатх ибн Ибрагима, а на Аношина Ганнибала Ганнибаловича! Кроме того, тогда у тебя не было шкиперской бородки и усов. Так что риск пересечения тобой границы Российской Федерации равен нулю! К тому же, заметь, с твоего исчезновения прошло четыре года! Нет, Ганнибал, я, как опытный разведчик, не настаиваю, но вместе с тем не вижу препятствий для посещения Москвы. Впрочем, решение за тобой. Захочешь повидаться с матушкой – полетишь… В конце концов, я найду другой канал поставить в известность моего друга генерала Козлова или генерала Казаченко о добытых материалах – шифрах и кодовых таблицах. Я не тороплю – думай! Может быть, у тебя это единственный шанс реабилитировать себя перед Козловым и Казаченко, а в их лице – перед Россией и ФСБ… Знаешь, писатель Куприн в 1920-е эмигрировал из России и, помыкавшись по заграницам, решил вернуться на родину. Друзья его отговаривали, пугали сибирскими лагерями, застенками НКВД. На что он им ответил: «Можно совершить в жизни ошибку, но нельзя умирать дураком. Еду!»

– Ну, как тебе мотивировка?

– Еду! – решительно произнес Ганнибал. – Когда прикажете вылетать, товарищ капитан первого ранга?

– Ближайшим рейсом… Но мы все должны еще обдумать, так что не спеши! – Аристотель про себя с удовлетворением отметил готовность Ганнибала пойти на риск.

– Значит так, я напишу карандашом такую записку: