Медовый месяц без гарантий

Но сегодня он думал поужинать в городе и отпраздновать своеобразную годовщину — их интрижка длилась на неделю дольше, чем продержался их брак. Тревис забронировал столик в ресторане и попросил пилота заполнить баки горючим и запланировать маршрут.

Но в квартире никого не было, на кухне не горел свет, а ноутбук Имоджен был выключен. В обед она встречалась с Роуэн, но с тех пор прошло уже несколько часов. Он написал ей и получил короткий ответ.

«Буду через двадцать минут».

Тревис налил себе выпить, чтобы снять напряжение. Как бы он ни пытался себя убедить, что просто переживал за Имоджен и ее здоровье, дело было в другом. Облегчение пришло не потому, что она не упала в обморок по дороге, а потому, что она уже возвращалась домой. Ревность? Возможно, но ему не хотелось даже думать об этом.

Не хотелось зависеть от нее, впадать в подозрительность. Он прикладывал все силы, чтобы этого не произошло. И дело не в подростковых травмах. Дело в ней. Да, он злился за ее предательство, но еще и скучал. Все эти четыре года. И его это не устраивало. Поэтому он так старался сейчас сохранить свои границы. На Гавайях было прекрасно, но за это время доверие между ними окрепло, связь стала прочнее, и это его не устраивало. Это в нем должны нуждаться, но никак не наоборот.

Тревис подошел к окну, у которого они часто обсуждали день за бокалом спиртного. Если она не переписывалась с клиентами, то брала интервью или посещала курсы по наполнению сайтов, наращивая навыки.

И у него это вызывало странное ощущение угрозы.

Она также регулярно виделась с его юристом, разрешая проблемы с собственностью отца и каждый раз чувствуя все большее облегчение.

— Теперь, когда имущество отца покрыло часть его долгов, у меня появился шанс когда‑нибудь заплатить тебе за юриста.

Как она радовалась первому гонорару за статью для автомобильного блога. Ничего особенного, но уже что‑то стабильное, на что можно рассчитывать.

— Посмотри. — Она показала ему свой счет. — Завтра я могу тебя угостить скромным обедом.

Тревис предложил ей привезти сэндвичи в офис, чтобы попутно заняться сексом на его кожаном диване. После ее ухода он вытащил из кармана кольца, которые каким‑то образом там поселились. Он думал о том, что Имоджен, с ее самокритичным юмором и доставками обеда, эротическими паузами и разбросанными по дому обувью и заколками, с ее переливчатым голосом, могла стать чем‑то постоянным в его жизни. Но как долго это еще продлится? Брак не продлился вечно. Ничто не длилось.

Она вошла, сияющая и светящаяся, в зеленом платье, которое Тревис купил ей в первый день пребывания здесь. Теперь, когда Имоджен окрепла, оно стало сильнее ее обтягивать и подчеркивать женственные изгибы фигуры.

Ее очарование проявлялось во всем — даже в том, как она скинула обувь и поспешила ему навстречу. Сердце Тревиса забилось быстрее, своими объятиями и поцелуями она словно передавала ему свою яркую и светлую энергию. Он приподнял ее, чтобы посмотреть в глаза.

— Ты что, наконец выиграла в лотерею? Почему ты такая радостная?

— Я всегда радостная. Но можно сказать, что и выиграла. — Улыбка не покидала ее губ.

Он хотел заняться с ней сексом, но в то же время ему было достаточно просто смотреть на нее.

— Где ты была?

— У Роуэн. Нам не хватило обеда, так что мы вернулись в их квартиру. Она предложила мне контракт.

— На составление биографии?

— Да! Я сказала, что она сошла с ума, что есть более профессиональные люди, но каждый раз, когда я пыталась ее отговорить, она увеличивала сумму.

— Но почему ты пыталась ее отговорить? Это же прекрасно. Давай отпразднуем.

— Я ничего не подписала, хотела сперва поговорить с тобой.

— Если оплата достойная, то мне это кажется удивительной возможностью. — Он достал охлажденное шампанское и два бокала. — Хватит переживать, что ты недостаточно хороша. Она бы тебя тогда не пригласила.

— Но я никогда не работала над такими крупными проектами. У Ника есть парень, который работает над биографией его отца и написал уже семь других. Я спросила, могу ли списать у него. Роуэн рассмеялась и ответила, что именно поэтому и хочет работать со мной. Что у нас общее чувство юмора и она достаточно доверяет мне, чтобы рассказать о детстве. Думаю, не всегда у них с матерью были хорошие отношения, и ей нужен кто‑то, с кем она сможет сохранить баланс между правдивостью и нежеланием опорочить мать.

Тревис открыл бутылку, над которой повисло небольшое облачко, и разлил пузырящуюся жидкость по бокалам.

— И она выбрала тебя. Отлично. Я горжусь тобой.

Не услышав ответа, он посмотрел на Имоджен. В ее глазах стояли слезы.

— Правда?

Неужели никто не говорил ей, что гордится ею? Никогда?

— Да. — У него перехватило дыхание. — Очень.

Они чокнулись, и переволновавшаяся Имоджен отпила такой большой глоток, что чуть не поперхнулась.

— Есть одна проблема, если я соглашусь. — В ее голосе звенело напряжение.

«Если».

— И какая? — Грудную клетку сжимало все сильнее.