Медсестра

Виктора словно подтолкнули в спину. Он подбежал, выхватил у Луи оружие, прицелился — русскому разбойнику оставалось несколько метров до кромки леса — и выстрелил. Грабов вскинулся и рухнул на траву, больше не шевельнувшись.

Через несколько минут подошедший к лежащему россиянину Жардине констатировал смерть. Пуля вошла точно в сердце.

—Что ж, вроде все по правилам, — поморщившись, негромко пробормотал инспектор. — Два выстрела в воздух, а третий в убегающего преступника. Должны и премию дать.Ты не возражаешь, Виктор, если я этот выстрел возьму на себя? Дело в том, что я не имею права передавать свое оружие кому бы то ни было. Сам понимаешь...

— Да-да, конечно, Луи.

Он оглянулся на Алену, сиротливо стоящую позади них. Та, перехватив его взгляд,улыбнулась и бросилась ему на грудь. Рене обнял ее. Она дрожала, как листок на сильном ветру, будучи не в силах успокоиться, и Виктор, крепко прижав ее к себе, поцеловал в висок.

— Ну что стоишь? — неожиданно набросился Жардине на Перена, который, раскрыв рот, глазел на обнявшихся. — Иди подгони нашу машину! Хоть это-то ты можешь сделать сегодня?

Жандарм кивнул и, нелепо вихляясь из стороны в сторону, побежал к машине. По дороге подскользнулся, упал, но, поднявшись и потирая ушибленную коленку, поковылял дальше.

Одних сосунков набирают в жандармы! — глянув ему вслед, без всякой злобы проворчал инспектор, переводя взгляд в сторону Роны, над которой клубился холодный туман. — Какие вот из таких олухов стражи порядка?! Так, насмешка одна!.. Давно собираюсь рыбку на Роне половить да огненной ушицы на бережку поесть. Почему бы нам, Виктор, не отправиться в эти выходные на рыбалку?

Ему никто не ответил. Он обернулся, увидел, что Алена и Рене продолжают целоваться, и недовольно хмыкнул.

— Вы бы хоть подождали, когда я уеду! — сердито проворчал Жардине. — Никакого терпежа нет? Вот что за глупое существо — человек?! — удаляясь от них и продолжая вполголоса беззлобно ворчать, завздыхал инспектор. — Еще полчаса назад оба находились на грани смерти и не чаяли, как выжить! А как только опасность миновала, сразу же все забыто и опять, хвосты задрав, побежали! Куда? Зачем? Хвала Господу, что пока никто наперед не знает! Ни-к-то!

Эпилог.

В Заонежье стояли легкие морозы. Столбик термометра не опускался ниже минус десяти, для середины апреля погода весенняя. Алена выпросила у Ефима Конюхова, которого вновь избрали главой администрации, старенький «Буран», чтобы успеть покатать, пока лед держался, Катюшку и Виктора по Онежскому озеру. Дочь с первой же минуты знакомства привязалась к отчиму.. Она приняла его за Мишеля, который в последние месяцы перед смертью почти каждую неделю посылал падчерице то новые платья, то игрушки, то разные сладости. Алена же не стала ее разубеждать.

— Почему по озеру?— не понял Рене.

— В детстве отец вез меня в кошелке, лошадь вдруг рванула в галоп, понеслась, и я визжала от восторга. Лучшего воспоминания у меня нет, и я хочу, чтобы все это повторилось!

— А это не вредно... — Виктор не договорил.

— Кому не вредно? — почуяв неожиданный секрет в этих словах, ухватилась за них Катя.

Остроглазая, самоуверенная, похожая на Грабова, она требовала к себе уважения. Виктор даже побледнел, увидев впервые на ее лице грабовский прищур, манеру сверлить собеседника острым взглядом, тень

угрюмости на круглом лице и тонкие губы.И всякий раз ,когда Катерина, смотрела на него, спину бывшего разведчика обжигала ледяная изморозь.

— Так кому из вас вредно кататься по озеру? — снова спросила она.

Алена была на четвертом месяце. Они спешно собрались и прикатили на неделю в Заонежье. Столь остро владелице «Гранд этуаль» перед родами захотелось посетить родные места и вдохнуть глоток морозного заонежского воздуха. А родив, бывшая заонежская медсестра сможет приехать сюда лишь года через два, и Виктор эту прихоть понял и принял. Поехал на север России еще и с той целью, чтобы разузнать, как тут охотятся на волков, лишь одна эта глава оставалась незаконченной в книге, а издатель уже торопил со сдачей. Да и надо было забирать, перевозить Катюшку. Словом, все сошлось. Однако Рене беспокоился еще и потому, что Алена носила его первенца, мальчика, пол ребенка им установили в одной из парижских клиник.

— Катя, хватит задавать дурацкие вопросы! — рассердилась Алена.

— Почему —дурацкие, я же член семьи, а вы что-то скрываете от меня! — Она скривила губы.

— Мама ждет ребенка, только и всего. Потому я и беспокоюсь.

— Ба, как интересно! — язвительно ухмыльнулась дочь.

— Катя! — Выкрикнула Алена.

— А что — Катя? Я пока не беременна.

Они отправились кататься на «Буране». И уже через пять минут Виктор понял, почему жена так рвалась на эту прогулку. Стоило ему прибавить скорость, как Алена радостно заголосила, а Катька следом за ней. Его и самого увлекла бешеная езда, вихрь снега, взвивающийся из-под полозьев, и морозный ветерок,

покалывающий кожу. Снегоход легко слушался, и

можно было закладывать лихие виражи, да такие, что у него самого замирало сердце.