Мэдук

Многие народы посещали и покидали Старейшие острова: фарез- мийцы, голубоглазые эвадниане, пеласги со своими жрицами- менадами, данайцы, лидийцы, финикийцы, этруски, греки, галльские кельты, норвежские ска, изгнанные из Ирландии, римляне, ирландские кельты и несколько племен готов-мореходов. Приливы и отливы стольких волн переселенцев оставили после себя сложную смесь еле- дов и преданий: развалины крепостей, могилы и гробницы, дольмены и стелы с таинственными письменами, напевы, танцы, обороты речи, обрывки диалектов, наименования мест и обряды, назначение которых уже никто не помнит, сохранившиеся лишь благодаря их особому оча- рованию. Практиковались десятки культов и верований, разнообраз- ных, но в любом случае кормивших касту жрецов, служивших заступ- никами паствы перед божествами. В Иссе ступени, вырубленные в камне, спускались в океан из храма Атланты; ежемесячно, во мраке новолуния, жрецы сходили по этим ступеням в полночь и возвраща- лись на рассвете, увешанные гирляндами морских анемонов. На Дас- синете несколько племен совершали священные ритуалы, руково- дствуясь трещинами в скалах, рисунок которых умели толковать толь- ко жрецы. На Сколе, близлежащем острове, поклонники бога Найрена опорожняли фляги своей крови в каждую из четырех священных рек — самые набожные истощали себя таким образом до полуобморочной бледности. На Тройсинете обряды жизни и смерти справлялись в хра- мах, посвященных богине Земли, Гее. Кельты странствовали по всем Старейшим островам; от них остались не только названия, но и массо- вые друидические жертвоприношения в священных рощах, а также «Шествие деревьев» в день Бельтана. Этрусские жрецы посвящали божеству-гермафродиту, Вотумне, отвратительные, а порой и крова- вые церемонии, тогда как данайцы предлагали в целом более здоро- вый по своему характеру арийский пантеон. C римлянами на Старей- шие острова проникли культ Митры, христианство, парсис — покло- нение Зороастру — и дюжина других сект. В свое время ирландские монахи основали христианский монастырь[2] на Пропащем острове у побережья Даота, южнее Аваллона, но в конечном счете ему была уго- тована та же печальная судьба, что и монастырю на Линдисфарне да- леко на севере, у берегов Британии.

Многие годы твердыня правителей Старейших островов находи- лась в замке Хайдион, в городе Лионессе — до тех пор, пока Олам Третий, сын Фафхиона Длинноносого, не объявил местопребыванием властей предержащих дворец Фалу-Файль в Аваллоне, куда он перевез священный трон Эвандиг и легендарный Круглый стол «совета благо- роднейших», Карбра-ан-Медан,[3] источник многочисленных легенд и сказаний.

После смерти Олама Третьего на Старейших островах наступили смутные времена. Будучи изгнаны из Ирландии, ска обосновались на крайнем западном острове, Скагане, и упорно сопротивлялись любым попыткам вытеснить их оттуда. Готы разграбили побережье Даота, сожгли монастырь на Пропащем острове и заплывали на длинных челнах в глубокое устье Камбера, Камбермунд, до самого Зубчатого мыса, откуда угрожали самому Аваллону — впрочем, не слишком долго. Дюжина наследников королевской короны соревновалась в борьбе за власть; они пролили много крови, причинили много скорби и бедствий, но ничего не добились, кроме разрухи и голода. В конце концов Старейшие острова разделились на одиннадцать королевств, неоднородных по размерам и влиянию, но единодушных в своей вра- ждебной подозрительности к соседям.

Одри Первый, король Даота, никогда не отказывался от претензии на титул суверена всех Старейших островов, ссылаясь на тот факт, что он, а не кто-либо другой, был хранителем трона Эвандига. Его притя- зания встречали гневные возражения — прежде всего со стороны ко- роля Лионесса Фристана, настаивавшего на том, что Эвандиг и Кар- браОанОМедан являлись его законным имуществом, неправомочно конфискованным Оламом Третьим. Фристан во всеуслышание назы- вал Одри Первого предателем и трусливым мошенником; в конечном счете два государства вступили в войну. В решающей битве под Орм- ским холмом войска Даота и Лионесса преуспели только во взаимном уничтожении. И Фристан, и Одри Первый погибли, а остатки их вели- ких армий мрачно разошлись по домам с поля боя, сплошь усеянного трупами.

Одри Второй стал новым королем Даота, а Казмир Первый воца- рился в Лионессе. Ни тот, ни другой не забывали о претензиях пред- ков, и мир между этими государствами оставался неустойчивым и взрывоопасным.

Так проходили годы: об эпохе безмятежного процветания вспоми- нали лишь сказатели и барды. В Тантревальском лесу полулюди, тролли, огры и прочие существа, с трудом поддающиеся определению, оживились и совершали злодеяния, которые никто не смел наказывать; чародеи больше не заботились о том, чтобы скрываться, а правители пытались заручиться их помощью в осуществлении суетных полити- ческих замыслов.