Медуза

Четыре года назад я имела прекрасные волосы. Нет, лучше сказать, что четыре года назад вообще все было по-другому, в том числе мои волосы – такие прекрасные. Меня часто обвиняли в тщеславии, но, учитывая факт, что они при этом не стеснялись на меня глазеть, я точно могу сказать: мои волосы были прекрасны. Я их не заплетала – если только во время рыбалки с сестрами: вы ведь не хотите, чтобы волосы падали вам на лицо, когда вы пытаетесь выловить кальмара. Темно-коричневые, длинные, они струились по спине, а сестры втирали в них тимьяновое масло.

Я особо никогда не думала о них – просто волосы. Но я скучаю по ним.

Сейчас мой череп стал домом для змей – от затылка до лба. Именно: для змей. Ни единого человеческого волоска, только желтые, красные, зеленые, синие и черные змеи – в крапинку и полосочку. Есть змея кораллового цвета, одна – серебряная. Три или четыре будто из блестящего золота. Я женщина, голова которой шипит, – неплохой способ начать беседу, если рядом окажется кто-то, с кем можно поговорить.

Ни у кого в мире нет такой головы, как у меня. По крайней мере, я так считаю, но могу и ошибаться. Возможно, в мире существуют другие женщины, у которых вместо волос змеи. Моя сестра Эвриала думает, что это дар богов. Вообще, она права: одарила меня змеями богиня Афина, но я не считаю это даром. Мой клубок змей, мои бедные малышки – или легковозбудимые головы с клыками. Разве может женщина, пытающаяся прожить обычную жизнь, захотеть подобного?

Когда я дышу, то чувствую, как змеи тоже дышат. Напрягаю мышцы – змеи поднимаются, готовясь к атаке. Эвриала говорит, они разумны так же, как я. И разнообразные по цвету и характеру они тоже из-за меня. Змеи были неуклюжими, как я, и дисциплинированными, потому что такая я. Но в итоге мы не сплелись в симбиозе: я не всегда могла предсказать поведение змей. Четыре года вместе, а я все еще не стала их любимицей. Они пугали меня/

Я закрыла глаза и попыталась не думать об Афине и ее ужасном предупреждении, когда мы бежали из дома: «Горе тому, кто настолько глуп, чтобы взглянуть на тебя!» Афина не стала утруждать себя объяснениями, а мы, потрясенные и опечаленные, быстро сбежали, поэтому я пребывала в неведении, о каком горе говорила Афина.

Мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то смотрел на меня. Я очень устала оттого, что на меня таращатся всю жизнь, а теперь – со змеями – я мечтала только спрятаться. Пресмыкающиеся вызывали у меня чувство отвращения – подозреваю, именно этого Афина и добивалась.

Я почувствовала, как пошевелилась маленькая змея, которую я назвала Эхом: розовая, с изумрудными полосками по всему телу – милое создание природы. Я повернулась в ту сторону, куда подалась Эхо, и краем глаза что-то заметила – поблескивающий кончик меча, торчащий из-под козьей шкуры. Не какой-то старый затупившийся меч, покрытый зазубринами и ржавой кровью, как у большинства мужчин. Нет, совершенно новый меч, и его острие блестело.

Я уверена, им никогда не пользовались.

Эхо зашипела, но я проигнорировала ее предупреждение. Долгих четыре года у меня не было никакой компании, особенно красивых мальчиков. Я готова рискнуть, если смогу дальше на него смотреть.

Все началось из-за Аргентуса и Орадо, наших маленьких собачьих купидонов. Моя собака учуяла запах собаки-мальчика, и, прежде чем я успела что-то сделать, Аргентус выскочил из нашего укрытия и пронесся на длинных лапах по крутому изгибу скалы к берегу.

Орадо же спрыгнул с мыса и побежал навстречу появившемуся волкодаву – словно маленький император приветствовал своего островного посла. Я едва дышала, пока наши животные кружили вокруг друг друга. Мальчик поднялся на ноги с озадаченным выражением лица, снова поглядел на отвесную скалу, пытаясь понять, откуда взялся Аргентус. Он повернулся к лодке, где лежал частично обнаженный меч. К моему облегчению, мальчик оружие брать не стал.

– Эй, привет! – Я услышала, как мальчик поздоровался с Аргентусом.

При звуке его голоса мои змеи отпрянули и свернулись в клубок – голова превратилась в гнездо из раковин улиток. Аргентус начал рычать. «Тише, – сказала я им, – смотрите!» Молодой человек присел, чтобы погладить Аргентуса по голове, но Аргентус отошел.

– Кто ты? – крикнула я вниз. Я заговорила от испуга, опасаясь, что вновь прибывший захочет забрать Аргентуса с собой. И также я надеялась – мне казалось это чрезвычайно важным, – что мальчик задержится на моем острове хотя бы на день, или на неделю, или на месяц. Может, дольше. Ко мне пришла удача, и я не собиралась ее упускать.

Вздрогнув, мальчик поднял глаза, но я знала, что он не может меня увидеть: я теперь настоящий мастер в том, чтобы оставаться незамеченной.

– Меня зовут Персей, – ответил он.

Персей – так просто. Как будто сами облака должны знать его имя. Без попытки скрыться.

О боги! Персей. Даже сейчас от звука его имени по спине бегут мурашки.

Может быть, если бы Аргентус не зарычал…

Может быть, если бы мне не было одиноко…

Может быть, если бы я не заговорила первая…