Медведь и соловей (ЛП)

— Нет? — сказала Анна. Ее глаза были дикими, но что-то в ее поведении напомнило Васе, что ее отцом был Великий князь. — Хорошо, Василиса Петровна. Я дам тебе выбор, — она окинула комнату взглядом и остановилась на белых цветах на платке Ирины. — Моя дочь, моя настоящая, светлая и послушная дочь устала от этого снега и хочет увидеть зелень. Ты, уродливая ведьма, окажешь ей услугу. Иди в лес и принеси ей корзинку подснежников. Сделаешь, и сможешь потом делать все, что хочешь.

Ирина охнула. Константин раскрыл рот в возмущенном протесте.

Вася ошеломленно смотрела на мачеху.

— Анна Ивановна, середина зимы.

— Иди! — завизжала Анна, безумно хохоча. — С глаз долой! Неси цветы, или поедешь в монастырь! Иди же!

Вася посмотрела на лица: Анна торжествовала, Ирина была напугана, Алеша злился, Константин хмурился. Стены, казалось, сжимались, огонь сжигал воздух, и она, хоть и вдыхала, не могла втянуть воздух. Ужас охватил ее, ужас дикого зверя в ловушке. Она повернулась и выбежала из кухни.

Алеша поймал ее у двери. Она надела сапоги и варежки, укуталась в плащ, а голову скрыла шалью.

— Ты с ума сошла, Вася?

— Пусти! Ты слышал Анну Ивановну. Я лучше попытаю счастья в лесу, чем буду заперта навеки, — она тряслась с дикими глазами.

— Это все бред. Дождись возвращения отца.

— Отец согласился на это! — Вася глотала слезы, но они все равно катились по ее щекам. — Анна не посмела бы. Люди говорят, что несчастья — моя вина. Думаешь, я не слышала? Меня забросают камнями, как ведьму, если я останусь. Может, отец пытается защитить меня. Но я лучше умру в лесу, чем в монастыре, — ее голос оборвался. — Я не буду монахиней, слышишь? Никогда! — она вырывалась, но Алеша крепко ее держал.

— Я посторожу тебя, пока не вернется отец. Я объясню ему все.

— Ты не сможешь меня защитить, если вся деревня нападет. Думаешь, я не слышала их шепот, братец?

— Ты пойдешь в лес и умрешь? — рявкнул Алеша. — Благородная жертва? Как это всем поможет?

— Я помогала всем, чем могла, и заслужила ненависть людей, — парировала Вася. — Если это мое последнее решение, оно хотя бы мое. Пусти меня, Алеша. Я не боюсь.

— Я боюсь, глупая! Думаешь, я хочу тебя так глупо потерять? Я не пущу тебя, — он сжимал ее за плечи так, что останутся следы от его пальцев.

— И ты, брат? — возмутилась Вася. — Я ребенок? Кто-то всегда за меня решает. Но это я решила сама.

— Если отец или Кола были бы безумны, я бы тоже их не пустил.

— Пусти меня, Алеша.

Он покачал головой.

Ее голос стал мягче.

— Может, в лесу есть магия, что даст мне помешать Анне Ивановне. Ты не думал?

Алеша тихо рассмеялся.

— Ты уже взрослая для сказок.

— Разве? — сказала Вася и улыбнулась ему, хотя ее губы дрожали.

Алеша вдруг вспомнил все случаи, когда она следила взглядом за тем, что он не видел. Его руки опустились. Брат с сестрой переглянулись.

— Вася… пообещай, что я еще тебя увижу.

— Давай хлеб домовому, — сказала Вася. — Сторожи ночью у печи. Смелость спасет тебя. Я сделаю то, что смогу. Прощай, брат. Я… постараюсь вернуться.

— Вася…

Но она выскользнула за дверь.

Отец Константин ждал ее у двери церкви.

— С ума сошли, Василиса Петровна?

Он посмотрела на него с насмешкой в зеленых глазах. Слезы высохли, она была холодной и решительной.

— Но, батюшка, я должна слушать мачеху.

— Так примите обет.

Вася рассмеялась.

— Она хочет, чтобы я ушла, мертвая или в монастырь. Ей все равно. Что ж, это порадеет меня и ее.

— Забудьте о безумии. Вас отвезут. Это по воле Божьей, он так пожелал.

— Да? — сказала Вася. — А вы — его голос, полагаю. Мне дали выбрать, и я выбрала, — она повернулась к лесу.

— Нет, — сказал Константин, и что-то в его голосе заставило Васю развернуться. Двое мужчин вышли из теней. — Заприте ее в церкви на ночь, свяжите руки, — сказал Константин, не сводя взгляда с Васи. — Она уедет на рассвете.

Вася уже бежала. Но она начала всего на три шага раньше, а мужчины были сильными. Один из них схватился за край ее плаща. Она споткнулась и растянулась, ушибленная и паникующая. Мужчина бросился на нее, прижал. Снег холодил ее шею. Она ощутила ледяную веревку на запястьях.

Она обмякла, словно упала в обморок от страха. Мужчина привык связывать мертвых зверей, его хватка ослабла, пока он возился с веревкой. Вася услышала шаги, священник и второй мужчина подошли к ним.

А потом она вскочила, издала вопль без слов, ткнула пальцами в глаза напавшего. Он отпрянул, она бросилась в сторону, побежала так, как никогда еще не бежала. За ней раздавались крики, дыхание, шаги. Но она не даст себя поймать. Никогда.

Она бежала, не прекращая, пока ее не поглотила тень деревьев.

* * *

Ясная ночь озаряла снег, лежащий под ногами. Вася бежала по лесу, ушибленная, тяжело дышащая. Ее плащ хлопал вокруг нее. Она слышала крики из деревни. Ее следы было видно на девственном снегу, так что ее надеждой была только скорость. Она бежала от тени к тени, пока крики не стали тише, пока они не пропали. Они не посмели последовать. Они боялись леса в темноте. Они были мудрыми, мрачно подумала Вася.