Медведь и соловей (ЛП)

Вася уткнулась лицом в одеяло и решила спать. Она проснется дома с Дуней рядом, и та спросит, приснился ли ей кошмар. Нет, не выйдет. Дуня умерла. Дуня ходила по лесу в ткани, в которой ее похоронили.

Вася думала, но не могла вспомнить… а потом смогла. Мужчины, священник, монастырь. Снег, демон холода, пальцы на ее горле, холод, белая лошадь. Он собирался убить ее. Он спас ей жизнь.

Она пыталась сесть, но лишь запуталась в одеялах сильнее. Она отчаянно прищурилась, но комната не хотела замереть. Наконец, она закрыла глаза и нашла край кровати, рухнув с него. Плечо ударилось об пол. Она, казалось, ощутила влагу, словно упала в снег. Нет, пол был гладким и теплым, как дерево у печи. Показалось, что она услышала треск огня. Она встала, шатаясь. Кто-то снял ее сапоги и чулки. Она отморозила ноги, она видела, что пальцы ног белые и бескровные.

Она не могла смотреть на дом. Это была комната, это была роща елей под открытым небом, и она не могла решить, кто это было. Она зажмурилась, ступила на раненую ногу.

— Что видишь? — сказал ясный чужой голос.

Вася повернулась на голос, не смея открывать глаза.

— Дом, — прохрипела она. — Рощу елей. Вместе.

— Хорошо, — сказал голос. — Открой глаза.

Вздрогнув, Вася сделала это. Холодный мужчина — демон холода — стоял в центре комнаты, и она могла смотреть на него. Его темные непослушные волосы ниспадали до плеч. Злобное лицо могло принадлежать юноше двадцати лет или воину пятидесяти лет. В отличие от других мужчин, каких видела Вася, он был гладко — выбрит — может, потому его лицо и казалось молодым. Его глаза точно были старыми. Когда она заглянула в них, она поняла, что не видела ничего такого старого и живого. От мысли ей стало страшно.

Но ее решимость была сильнее страха.

— Прошу, — оказала она. — Мне нужно домой.

Его бледные глаза окинули ее взглядом.

— Они тебя выгнали, — сказал он. — Они отошлют тебя в монастырь. Зачем тебе домой?

Она с силой прикусила губу.

— Домовой пропадет без меня. Может, отец уже вернулся, и я его уговорю.

Демон холода мгновение разглядывал ее.

— Возможно, — сказал он. — Но ты ранена. Устала. Так ты домовому не поможешь.

— Я должна попробовать. Моя семья в опасности. Долго я спала?

Он покачал головой. Губы изогнулись в мрачной улыбке.

— Здесь всегда сегодня. Нет вчера и завтра. Ты можешь остаться на год, а домой прибыть в миг, когда ушла. Не важно, как долго ты спала.

Вася молчала, обдумывая это. А потом тихо сказала:

— Где я?

Ночь в снегу была смутной, но она, казалось, помнила безразличие на его лице, намек на хищность и печаль. Теперь он выглядел удивленно.

— У меня дома, — сказал он. — Такой он.

Это не помогало. Вася подавила слова, не дав им сорваться с языка, но их было видно по ее лицу.

— Боюсь, — мрачно добавил он, хотя глаза блестели, — что ты одарена или проклята тем, что твой народ назвал бы вторым зрением. Мой дом — еловая роща, эта роща — мой дом, и ты видишь все сразу.

— Что мне с этим делать? — прошипела Вася сквозь зубы, не в силах вести себя вежливо, еще миг, и ее стошнит на пол у его ног.

— Смотри на меня, — сказал он. Его голос манил ее, отражался эхом в ее голове. — Смотри только на меня, — она посмотрела ему в глаза. — Ты в моем доме. Верь в это.

Вася робко повторяла это мысленно. Стены, казалось, стали прочнее. Она была в грубом доме с потрепанной резьбой на балках и потолком цвета дневного неба. Большая печь в конце источала жар. На стенах висели гобелены: волки в снегу, медведь в спячке, темноволосый воин на санях.

Она отвела взгляд.

— Зачем ты принес меня сюда?

— Лошадь настояла.

— Ты смеешься надо мной.

— Разве? Ты долго бродила по лесу, твои ноги и ладони замерзли. Может, тебе стоит гордиться. Я редко принимаю гостей.

— Я польщена, — сказала Вася, не придумав, что еще сказать.

Он изучал ее взглядом мгновение.

— Ты голодна?

Вася услышала колебание в его голосе.

— Это тоже спросила лошадь? — сказала она, не успев остановить себя.

Он рассмеялся, выглядя, казалось, немного удивленным.

— Да, конечно. У нее есть жеребята. Я доверяю ее мнению.

Он вдруг склонил голову. Голубые глаза пылали.

— Мои слуги тебе помогут, — резко добавил он. — Мне нужно отойти, — на его лице не было ничего человеческого, и на миг Вася увидела не мужчину, а ветер, бьющий по ветвям древних деревьев, воющий с торжеством. Она сморгнула видение. — До встречи, — сказал демон холода и пропал.

Вася опешила, с опаской огляделась. Гобелены манили ее. Яркие волки, человек и лошади, казалось, спрыгнут на пол с холодным вихрем. Она прошла по комнате, разглядывая их по пути. Добравшись до печи, она вытянула замерзшие пальцы.

Шорох копыта заставил ее обернуться. Белая кобылица подошла к ней безо всякой упряжи. Ее длинная грива ниспадала, как пенящийся водопад. Она, похоже, пришла через дверь на другой стене, но там было закрыто. Вася смотрела. Кобылица вскинула голову. Вася вспомнила о манерах и поклонилась.

— Благодарю, вы спасли меня.

Кобылица дернула ухом.

«Хватит этого».

— Для меня это важно, — сказала Вася с долей грубости.