Медвежата, верблюжата, цыплята и свинья: славянские этимологии

Цып(а) + ј, по В. В. Иванову, дает цыпл(я), а цыпл(я) + енок дает цыплёнок. Но ведь слово цыпля в диалектах отмечено только в значении ‘цыплёнок’ (Даль IV, 576)! Если к слову цыпля со значением ‘цыплёнок’ прибавляется суф. ‑ёнок со значением ‘невзрослое живое существо’, то получается что-то вроде ‘птенец цыплёнка’, а на шаге цып(а) ‘курица’ > цып + ј(а) = цыпля ‘цыплёнок’ суф. ‑ј‑ приписывается несвойственное ему значение ‘невзрослое живое существо’.

В. В. Иванов, однако, прав в том, что образование с суф. ‑ј‑ имело место. Цыплята образованы по той же модели, что и медвежата, верблюжата — от прилагательного: цыпа ‘курица’ > *цып-ј(ь) = *цыпл(ий) ‘куриный; свойственный курице’ > цыпл-ят(а). Форму же цыпля ‘цыплёнок’ естественнее сблизить с формами ед. ч. на *‑ent: порося, теля и т. п., замещенными позднее формами на ‑енок.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что существительные на *‑ent со значением ‘невзрослое живое существо’ могли образовываться как непосредственно от названий взрослых животных, так и опосредованно — через ступень прилагательного, образованного от последних с помощью суф. ‑ј‑ или ‑n‑.