Медвежья кровь

— Целовалась…но уже не помню тех ощущений. Не знаю, было ли это приятно. Но, должно быть, не было настолько противно, чтобы я вспоминала об этом сейчас с содроганием.

Медведь кивнул, словно подтвердил то, что услышал, чуть подавшись вперед, но не касаясь меня руками:

— Тогда стоит попробовать и решить, будет ли приятно сейчас. Я обещаю, что не прикоснусь к тебе сам.

Он демонстративно убрал руки за спину и чуть подался вперед, явно показывая, что он готов, а мне не стоит медлить.

— Если захочешь, ты можешь связать мне руки через два дня.

Мои брови взлетели вверх, а медведь закивал.

— Ты серьезно?

— Вполне. Целуй.

Я тяжело выдохнула, растягивая время и надеясь, что он оставит эту затею, но упрямый хищник и не думал идти на попятную.

Он словно смотрел мне в глаза, чуть выгибая нахально брови, и спрашивал: «Ну что, трусиха? Снова сбежишь?»

И так не хотелось быть трусихой!

Я ведь понимала, что медведь делает все это только из лучших побуждений, неожиданно даже для меня проникнувшись моей ситуацией.

И за это я была ему действительно очень благодарна.

Я тоже хотела, чтобы у нас все получилось…чтобы получилось хоть немного.

Просто попробовать понять, каково это — быть с мужчиной, от которого не будет бросать в дрожь и омерзение.

Сейчас я отчетливо помнила наш первый быстрый поцелуй.

На самом деле я его и забыть не смогла.

Прокручивала в голове раз за разом и понимала, что мне не было это противно.

Неожиданно — да, но не омерзительно.

Поэтому я сделала шаг к нему и, замерев на секунду в раздумье, положила осторожно ладони на его впалые, заросшие щетиной щеки.

Медведь даже не дрогнул, но вот зрачки словно ахнули и расползлись по его удивительной сиреневой радужке еще сильнее, похожие на омут, который затягивал меня все сильнее и сильнее.

— Начало мне нравится, — проговорил он, и от меня не смогло укрыться, как снова изменился его голос, став еще более низким и хриплым. — Теперь не останавливайся. Заверши начатое.

— И почему у меня ощущение, что ты решил взять меня на слабо?

— Потому что это вовсе не ощущение, — хмыкнул медведь, и кончик его губ приподнялся, заставляя смотреть на них. Рассматривать. Любоваться.

В одном он был прав: не нужно было останавливаться.

Я подалась вперед, чуть наклоняя голову, и заметила, как он затаил дыхание, прежде чем я коснулась его губ своими, в первую секунду замерев и прислушиваясь к себе.

Его губы были мягкими и горячими.

Медведь чуть приоткрыл их, вдыхая в себя задрожавший воздух, в котором смешались наши дыхания.

Он не двигался, только чуть опустил черные ресницы, словно мог увидеть меня, а я поняла, что мне нравится аромат его тела.

Настоящий, мужской, без единого намека на парфюм.

От него пахло терпкой силой и свежестью утреннего леса. И эти запахи кружили голову, окутывая меня и даря те чувства, что я никогда не знала.

Кажется, именно так могло пахнуть доверие. Пока такое хрупкое, что я сама боялась спугнуть его.

Радовало, что я не пыталась отстраниться.

Даже когда медведь провел своими губами в ответ, делая это неторопливо и чувственно. Пробуждая в теле волнующий трепет, о котором я не подозревала до встречи с ним.

Я попробовала повторить его движение, замирая, потому что он хрипло выдохнул и закрыл глаза. Но по-прежнему стойко держал себя на одном месте, даже не шелохнувшись.

Его терпение было воистину просто безграничным!

Не думаю, что кто-то из людей был способен на подобное!

Я действительно не помнила, как целовалась до этого, но когда медведь коснулся моих губ языком, а затем чуть протолкнулся вперед, заставляя меня мягко раскрыть свои губы, то замерла, распахнув глаза. Потому что это было очень откровенно.

Он остановился и замер тоже, так и не открывая своих глаз, а я ладонями ощущала, как заходили его желваки под горячей кожей, но не попыталась отпрянуть.

Потому что мне нравилось.

Действительно нравилось, как наши дыхания сплетались в одной точке и становились единым целым, создавая что-то новое и совершенное в чистоте своих эмоций.

Этот поцелуй не казался мне опасным или пошлым благодаря медведю.

Его такту. Тому, как он сдерживал свое обещание не трогать меня.

Он подождал какое-то время и двинулся дальше, касаясь теперь своим языком моего.

Ласкаясь и легко играя.

Оглушая эмоциями, которые кружили голову и заставляли колени дрожать.

Но впервые не от страха или паники.

Не было даже в мыслях, что его прикосновения могут быть опасными или страшными, но в какой-то момент именно медведь отпрянул первым, отчего-то замотав головой, словно прогонял непрошеные мысли.

— Для первого раза весьма неплохо, — прохрипел он, облизнувшись, но почему-то не открывая глаз, а когда повел скованно плечами, освобождая свои руки из-за спины, я увидела на запястьях красные полосы.

Он сжимал собственные руки настолько сильно?..

— Хочу, чтобы ты запомнила одно очень важное правило в отношении меня, девочка.

Медведь нахмурился и выглядел, прямо скажем, сильно напряженным, отчего и я напряглась, готовая не просто слушать, а внимать каждому его слову.